Эта машина появилась, будто из ниоткуда, и сразу шмыгнула к веренице гиеньих, пристроившись за последней. Потом в самой веренице произошли изменения, машины разъехались, поездили, словно бесцельно и не зная, куда ещё приткнуться, но когда они снова собрались в вереницу, мы выяснили, что вновь появившаяся машина спряталась за ними. Или это так почудилось только нам с Димкой, настроенным подозрительно?

Мы снова переглянулись и, таясь, стали подбираться ближе к той машине. Уже на подходе услышали гнусавый гогот всех там же собравшихся гиен. Следующую сцену наблюдали вблизи и ничего не понимали.

С заднего сиденья выволокли мальчишку лет одиннадцати-тринадцати. Поставили у машины. Поставили в прямом смысле - он на ногах не стоял, заваливаясь в сторону, что и вызывало тот самый гогот. Один из тех, кто его вытащил, держал его за грудки, но очень неудобно - мальчишка был в лёгкой футболке.

– Он похож на Лену...
– охнул Димыч, и я едва успела схватить его за руку, когда он прямым ходом направился было к гогочущим гиенам.

– Подожди... Надо посмотреть, что они будут делать, - ужасаясь самой себе, сумела выговорить я.

Теперь и я рассмотрела, что в лице мальчишки мелькает что-то светлое. Трудно точно сказать, что именно, потому что мальчишка каждую секунду ронял голову, закрывая лицо длинноватыми, кажется, тёмными волосами. Да что с ним? Неужели... Я похолодела. А если его избили - так, что он на ногах стоять не может? И тут же стало ещё страшней. Димыч-то мой настроен серьёзно пацана отбить. Но как?! Если этих гиен чуть ли не двадцать человек - и все взрослые?! И на помощь не позовёшь! Кого можно было бы попросить из байкеров или автомобилистов? Кто нам поверит, что дело нечисто?

Дальше стало не до размышлений.

К мальчишке подошёл ещё один приживала. Меня аж передёрнуло: мальчишке задрали голову и сунули в рот горло открытой бутылки. Нисколько не сомневалась, что могло быть в бутылке. Мальчишка слабо мотал головой, проливая жидкость, но его всё же заставили выпить - и довольно много, по моим прикидкам, учитывая, что спаивали несовершеннолетнего! Потом стали совать ему в рот какие-то куски, причём он явно есть этого не мог, и тут же подбежал ещё один, с ножом, чтобы измельчать эти куски и по одному насильно впихивать их в рот пацана, совсем изнемогающего от происходящего.

– Лида, ну давай что-нибудь сделаем!
– изнывал рядом, чуть не плача, Димка.

– Если нас побьют, будет плохо и нам, и пацана не сумеем спасти, если что, - процедила я сквозь зубы, сама с трудом удерживая слёзы ярости. Ну почему мы здесь одни?! Почему рядом нет никаких таких ребят, сильных и умелых в хорошей такой драке, чтобы вырвать из рук гиен мальчишку - наверняка одного из тех, про которого Лена сказала: похитили ИХ!

Зачем?! Зачем им надо спаивать мальчишку?!

И беспомощность. Ну попробуй мы что-то сделать против - глупо думать, что против двадцати сильных молодых парней мы сумеем продержаться хоть пять минут!

Следующее действие гиен показалось ещё более абсурдным: они с трудом закинули вялого мальчишку на крышу машины, а потом заставили его сесть, что-то невразумительно вопя - торжествующе и призывно!.. Мальчишка всё равно сначала спиной плашмя грохнулся назад, а потом с трудом собрался и еле-еле поднялся, чтобы сесть нормально. Затаив дыхание, постоянно передвигаясь в толпе зевак, чтобы не быть замеченными гиенами, мы заглянули, наконец, в его лицо.

– Точно - Лена...
– потерянно сказал Димка, - только что с ним?

Я вглядывалась в глаза неизвестного мальчишки: они стремительно меняли свой цвет, словно внутри черепа находилась странная подсветка. То те самые - ярко-синие, но этот чистый цвет резко заливался мутным красным, а затем превращался в противный светло-коричневый - не карий! Видно было даже с нашего места, как мальчишка при этом двигался. Если глаза были синего цвета, он безвольно падал на сторону, но оживлялся и усаживался удобней, едва глаза мерцали красно-коричневым.

Единственное, что я в следующий миг могла сообразить: спиртное подействовало.

Мальчишка выпрямился уже уверенней и медленно оглядел то, что предстало его глазам. Наверное, его тоже раздражал дёргающийся из-за постоянно и повсюду мотающихся машин и мотоциклов свет...

Я сама не заметила, как медленно начала приближаться к машине с сидящим на ней подростком. Димыч, естественно, шёл за мной.

Вместо того чтобы стать пьяным, мальчишка на глазах становился всё более жёстким в своих движениях, а гиены смотрели на него, скалясь, и будто чего-то ждали.

Ярко-синее сияние пропало в глазах, осталось лишь жутковато-алое, с еле уловимым всплеском коричневого. Он сел поудобней, не сводя глаз с потока машин, которые словно гонялись друг за другом, объезжая развалины старого цеха. Потом негромко сказал что-то, не глядя вниз, но явно обращаясь к гиенам. Один из них протянул ему газовую зажигалку, предварительно щёлкнув ею. Мальчишка, не глядя опять-таки, взял её снизу, чтобы не обжечься о пламя. Гиены внизу застыли, обернувшись к развалинам, и на их лицах появилось отчётливое выражение нетерпеливого ожидания.