– Спирту выпьете, - спросил он, наконец, выдергивая из своего мешка полулитровую, запечатанную сургучом бутылку с зеленоватой этикеткой, на которой крупными черными буквами было написано "Спирт питьевой, ректификат, крепость 96 градусов".
– Или вам за рулем тоже нельзя?..

С бутылкой и разогретой на печке прямо в банках тушенкой они расправились быстро. На вопросительный взгляд гостя, который летуны расшифровали мгновенно,- "Вторую доставать?", они ответили вежливым отказом:

– Не стоит... Завтра, может быть, и впрямь лететь... Ты лучше спой чего-нибудь. Ведь поешь, раз в такую непогодь гитару с собой по зимней тайге таскаешь?..

Упрашивать гостя было не надо. Он расчехлил гитару, чего-то малость подкрутил и запел низким, слегка хрипловатым баритоном:

Кожаные куртки, брошенные в угол,

Тряпкой занавешенное низкое окно...

Бродит за ангарами северная вьюга,

В маленькой гостинице пусто и темно...

У пилотов, и это не будет преувеличением, волосы на голове поднялись, когда они услышал этот голос и эту песню, которую знал каждый летчик от Калининграда до Анадыря....

Они слышали, конечно, что автор песни сам чуть ли не летчик и чуть ли не здесь в Красноярском крае работает... Но, ведь, про обладателя этого известного на всю Россию голоса где только и чего только ни говорили... Кто только ни встречался с ним... Кто только не пил с ним...

– Ты что и в самом деле он что ли?..
– только и вымолвил первый пилот, когда гость двумя резким ударами по струнам завершил песню.

– Ну я, конечно, кто же еще, - впервые за вечер улыбнулся гость.

– А какая нужда у тебя, - спросил после долгой паузы первый пилот, - так рваться в Москву. Я имею в виду так рисковать...Если не секрет, конечно.

Гость задумался.

– Нужда есть... Не к чему мне это вам рассказывать, но понимаю, если не расскажу, мне к завтрашнему вечеру до Москвы не добраться... Теперь, когда я дошел до этой взлетной площадки, все в ваших руках...

И он снова на время замолчал.

– Уже пятнадцать лет каждый год в последнюю субботу декабря я пою в той школе, которую окончил... Так сложилось. Началось в декабре 1956. Вы, может быть, даже помните тот 1957-ой новый год - " Карнавальная ночь" тогда вышла. Учился же я тогда в девятом классе... Я хорошо играл на гитаре, но об этом никто, кроме мамы, отца и младшего брата не знал. Гитара модной еще не была, а игре на ней я был обучен насильно. Отец мой - гитарист-профессионал, всю жизнь стремился доказать, что классическая музыка может звучать и на гитаре. И я попал под этот каток. Учить меня начали, похоже, лет с трех, и детство мое было испорчено этой гитарой напрочь. Отец был строг, и все свободное от школьных уроков время я долбил по струнам. Он, видите ли, обнаружил у меня абсолютный слух...

Жизни у меня не было никакой. Одноклассники накручивали на свои валенки гаги и гоняли во дворе по льду консервные банки проволочными клюшками. А я - перебирал струны....

Когда подрос, то начал, как мог, показывать, что судьба такая меня не устраивает... Отец это заметил и в шестом классе как-то сказал мне:

– Все, что можно в тебя вложить - я вложил... Тебе, я вижу, это занятие сильно не нравится... Ну что ж, я согласен, коль так, оставить тебя в покое, но при условии, что ты сдашь экзамен - сыграешь эту вещь вот так...

И он исполнил эту вещь - из " Времен года" Вивальди. Я по наивности своей с радостью согласился. Не понимал тогда, что мне элементарно не хватит длины пальцев, чтобы сыграть, как он. Но я согласился, и отец освободил меня от ежедневной повинности.

Два года прошло... Наверное, у меня и в самом деле был хороший слух.... И желание было - получить полную вольную... Одним словом, в конце восьмого класса я сыграл ему.

Он был потрясен:

– Ты не можешь так сыграть, - сказал он мне, - физически не можешь.

И тогда я показал свои аккорды, мною сделанные под мои короткие пальцы и звучащие почти как его - взрослые...

Вы не представляете с каким удовольствием вбивал я в стену гвоздь, на который повесил ненавистную гитару...

Но и года не прошло, как я эту гитару снял и тайно, когда родителей не было дома, начал играть. Одну за другой я разучил две песни. И теперь мне нужно было внезапно, неожиданно для всех появиться с этими песнями на новогоднем вечере. Уж очень хотелось вымахнуться перед одной совершенно непреступной красоткой из десятого. И я разработал хитрейший план...

Еще в первых числах декабря подошел к Валентине, которая была у нас в школе на должности воспитателя - в ее руках и находилась подготовка вечеров.. Так вот, подошел с предложением прочитать один веселый рассказ Тургенева, длинный - минут на сорок его вполне можно было растянуть. Весь декабрь мы репетировали. Я смиренно выслушивал и исполнял все рекомендации Валентины по части ударений, пауз, ритма. Естественно я выучил этот рассказ наизусть. План же мой заключался в том, что, я договариваюсь с друзьями, они под каким-то предлогом вызывают Валентину из зала, удерживают ее в коридоре минут пять, а я вместо рассказа начинаю петь...