У меня и другие клиенты есть, которым я не могла сказать, что ими пренебрегли, только потому что я притащила к себе бездомного вампира. Это их может навести на какие-нибудь идеи.

Я вернулась к своей первостепенной задаче, тщательно отмывая засохшую кровь из необыкновенных небольших впадинок между его мышцами пресса и из пупка. Пока обтирала его тело, кожа на ощупь казалась теплой, мягкой, почти как у человека. Кровь прилипла к волоскам, которые покрывали его бедра. Я приподняла простынь, чтобы вытереть и пискнула.

Как-то забыла, что он голый. Плотно зажмурив глаза, я сбросила простынь.

"Думай о деньгах, - ругал себя мой мозг. Погоди, нет, не думай о деньгах - это неправильно".

Я обернула вокруг его бедер простыню и взяла полотенце, чтобы вытереть воду. Прижала его к груди Кэла и почувствовала, как сильная рука сжала мое запястье.

Ироничный, рокочущий голос произнес:

– Не знаю, что именно вы ожидаете от нашей договоренности, мисс Скэнлон. Но я не заинтересован в предоставлении дополнительных услуг в обмен на мое здесь времяпрепровождение.

Я была в замешательстве. Он что думает, что я какая-нибудь там озабоченная старая дева? Я чувствовала себя менее провинившейся, когда ударила его по носу.

Дернув руку из его захвата, я язвительно улыбнулась.

– Уверена, ты думаешь, что мне это доставляет удовольствие, но позволь тебя заверить, что не заинтересована в тебе или в твоем... комплекте вампира.

Я гордилась собой, что смогла убедительно и надменно произнести опровержение. Но малюсенький голос в моей голове отметил, что я, по сути, заинтересована в его комплекте вампира, а то в противном случае, не продолжала бы на него пялиться.

Он улыбнулся, почти хитро, как старушка, которая слишком много выпила вина на заседании книжного клуба.

– Да неужели? Потому что я уловил приятный, терпкий аромат женского возбуждения в комнате. И не думаю, что он исходит от меня.

Я наклонилась ближе, что было, вероятно, целесообразнее, когда имеешь дело с не всякого рода существами ночи.

И прорычала:

– Я знаю, что вампиры должны быть сексуальны, как фестиваль, посвященный Спейс Маунти. Но поставила цель не становиться непосредственным участником чего-нибудь в твоем мире, что включает в себя...

– Вести себя, как сумасшедшая обезьяна-ревун?
– вежливо предположил он, склонив голову на бок и изучая мое лицо.

Я опустила голову в знак поражения.

– Гиги.

– Твои глаза приятного синего цвета, - сказал он, наклоняя мой подбородок так, чтобы суметь посмотреть на меня. Я покраснела и стала перекладывать влажную тряпку. И тогда ему просто было необходимо разрушить момент, Кэл прищурился и спросил:

– У тебя всегда было их четыре?

– Четыре чего?

– Глаза.

– Эй, ты в порядке?
– спросила я, положив руку ему на щеку. Его кожа была липкой, влажной, совсем как у меня во время лихорадки.

Вампиров не должно лихорадить.

– Кэл?

Он провел рукой перед своим лицом, словно никогда прежде не видел пальцев, а затем спросил:

– О чем я?

– Об обезьянах- ревунах.

Он криво ухмыльнулся.

– Это было последнее, что я слышал, прежде чем...

– Упал в обморок, - закончила я.

Он нахмурился.

– Вампиры не падают в обмороки.

– Падают, если их отравили, и они слабы.

Он прищурился на меня.

– Ты наслаждаешься, каждый раз на это указывая?

Я улыбнулась, и его губы растянулись в ухмылке тоже.

– Чуть-чуть.

* * *

Когда Кэл снова неизбежно задремал, я проверила свое расписание. У меня запланировано несколько поставок на завтра, не говоря уже о собрании в химчистке миссис Векслер и встрече с поставщиками, которые установили большую холодильную установку для крови в кладовой кухни мистер Краснова.

У меня было три пропущенных звонка, не говоря уже о нецензурном количестве сообщений на электронной почте. Отработав запросы, жалобы и требования, я сделала заметки и внесла их в свой ежедневник. Составила списки и подвела суматошные расчеты.

Все-таки, если Кэлу не станет лучше, мне будет не по себе оставлять его одного в доме, пока я на работе. Ему явно плохо. А что если ему станет хуже и его вырвет чем-то невосполнимым? Сомневаюсь, что его позабавит, когда он проснется и обнаружит, что один. Вероятнее всего, он посчитает это нарушением нашего устного договора.