Шрифт:
«Мама идет! Она тоже не прочь это узнать. Спокойной ночи, Глоуэн».
9
Дело шло к полуночи. Когда Арлес вернулся домой, Спанчетта уже его ждала. Внимание Арлеса было рассредоточено, и он еще не успел окончательно решить, на какой версии событий ему следует остановиться, в связи с чем ему пришлось импровизировать — в то время как Спанчетта устремила на его лицо немигающий взор.
Спанчетта не скрывала своего скептицизма: «Имей сострадание, Арлес! Выслушивать ложь оскорбительно; еще более оскорбительно понимать, что тебя принимают за дуру. Ты полностью запутался в своей истории. Насколько я понимаю, ты договорился встретиться с девушкой на пляже, чтобы помочь ей сделать домашнее задание. Кто эта девушка, кстати? Надеюсь, не эта жуткая Друзилла?»
«Друзилла не жуткая и в школу не ходит, — пробормотал Арлес. — Теперь она рекламирует спектакли «Лицедеев»».
«Так кто же сегодняшняя девушка?»
Арлес помнил, что самые удачливые лжецы говорят правду в той мере, в какой это возможно: «Если тебе так хочется знать, это Уэйнесс Тамм из Прибрежной усадьбы. По правде сказать, она довольно распутная особа — хотя, конечно, тщательно выбирает партнеров».
«Ммм, — промычала Спанчетта. — Настолько тщательно, что огрела тебя дубиной по голове и поставила тебе чудовищный фонарь под глазом, когда ты к ней начал приставать?»
«Конечно, нет! Когда я пришел на пляж, там была пара пьяных туристов — они к ней лезли и не пускали ее домой. Я на них набросился и хорошенько их проучил, но при этом мне самому влетело несколько раз. Думаю, мне не следует ходить в школу до тех пор, пока не пройдет синяк. У меня все лицо опухло».
«Об этом не может быть и речи! — отрезала Спанчетта. — Ты больше не можешь пропускать занятия».
«Но я выгляжу, как чучело огородное! Все будут приставать с вопросами — что я им отвечу?»
Спанчетта пожала плечами: «Очевидно, что ты никому не собираешься говорить правду. Поэтому тебе ничего не мешает сказать, что ты вывалился из кровати. Или что ты играл с бабушкой в ладушки».
Таким образом, на следующее утро Арлес волей-неволей приплелся в лицей где, как он и опасался, его внешность привлекла всеобщее внимание. Когда его спрашивали, что случилось, он следовал совету матери и отвечал, что свалился с кровати.
Уэйнесс и Майло тоже пришли в школу, как обычно, но полностью игнорировали Арлеса. После занятия по социальной антропологии Арлес подождал Уэйнесс в коридоре. Она молча прошла мимо, но Арлес позвал ее: «Уэйнесс, я хочу тебе что-то сказать».
«Говори, но побыстрее».
«Ты же не приняла меня всерьез вчера вечером?»
Уэйнесс плотно сжала губы и отвернулась. В конце концов она тихо сказала: «На твоем месте я постыдилась бы даже затрагивать эту тему».
«Я стыжусь, в своем роде. Кажется, я слишком сильно возбудился, так сказать, — Арлес попытался изобразить кривую ухмылку. — Ты же знаешь, как это бывает».
«Я думаю, что ты хотел меня убить».
«Ничего подобного! — махнул рукой Арлес. — Зачем ты придумываешь какие-то ужасы?»
«Ужасы, это уж точно, — поежилась Уэйнесс. — Я больше не хочу об этом говорить».
«Один вопрос! Вчера вечером кто-то огрел меня по голове. Кто?»
«Зачем тебе знать?»
«Ха! Неужели не понятно? Это было подло в высшей степени! Полюбуйся, какой у меня смехотворный синяк!»
«С жалобами можешь обращаться к моему отцу. Он скоро тебя вызовет».
«У меня нет никаких дел к твоему отцу, — буркнул Арлес. — С моей точки зрения, чем меньше мы будем вспоминать об этой истории, тем лучше».
Уэйнесс только пожала плечами и отвернулась.
Через два дня, во время полуденного перерыва, когда Арлес выходил из школьного кафетерия, ему преградили путь четыре натуралиста в военной форме. Арлес побледнел, переводя взгляд с одного на другого: «Что вам нужно?»
«Вас зовут Арлес Клатток?»
«И что же?»
«Пройдемте».
Арлес отступил на шаг: «Одну минуту. Куда? И зачем?»
«Мы направимся в Прибрежную усадьбу, где с вами поступят по закону».
Арлес отступил еще на шаг и попытался привлечь на свою сторону окружающих, громко возмутившись: «Здесь станция Араминта! Ваши законы у нас недействительны».
«Законы Общества натуралистов действительны на всей территории Кадуола. Не отнимайте у нас время».
Протестующего и вырывающегося Арлеса поместили в автофургон и отвезли в Прибрежную усадьбу. Когда Спанчетте сообщили о происходящем, она прежде всего позвонила домоправителю Фратано, а затем Бодвину Вуку — но ей ответили, что обоих представителей местной власти уже вызвали в Прибрежную усадьбу.
Фратано и Бодвин Вук вернулись через несколько часов после полудня. Оба ответили на звонки Спанчетты и заверили ее в том, что Арлес легко отделался — он замышлял преступление, наказуемое смертной казнью, но его вовремя остановили.