Он относится к тому же семейству, что и каракурт, но к другому роду и называется литифантес пайкулианус. Своим сходством с каракуртом он вводил в заблуждение не одного исследователя. Помню, с каким интересом мы ожидали с моим помощником Маркелом Ананьевым конца опыта. Морской свинке была впрыснута вытяжка из ядовитых желез от пяти таких пауков, доза в двадцать раз большая, чем доза яда каракурта, от которой погибает это подопытное животное. Отравление оказалось самым пустяковым. Подражатель каракурта был совсем не ядовитым. Он нередко встречался в норах, и почему-то чаще всего в тех, где были старые коконы каракурта. Что вело его к захламленному панцирями трофеев логову ядовитого паука? Вопрос этот остался без ответа. К наступлению лета пауки-подражатели, отложив яички в коконы, замирали без движения, гибли, сморщивались, высыхали. Но к этому времени как раз созревали взрослые самки каракурта и занимали норы своих предшественников. Не обращая внимания на беленькие коконы паучка-обманщика, каракурты занимались своими делами.

Теперь кокон прежнего хозяина логова оказывался рядом с опасным пауком, и получалось так, что новый хозяин становился невольным сторожем беззащитных паучков в маленьких коконах.

Пока каракурты занимались строительством логовищ, охотились за насекомыми, паучки в маленьких коконах не спеша прогрызали стенки своих жилищ, выползали из норы и разлетались на паутинных ниточках в разные стороны, а к наступлению осени из них подрастали черные, похожие на каракурта паучки-подражатели, такие, как тот паучок, на которого мы сейчас смотрели в цветущей маками пустыне.

Осенью пауки-подражатели забирались в норы, и охотнее всего в те, в которых висели коконы каракурта, закончившего свои дела. И тогда роли менялись: паучок-подражатель, заменяя собою своего опасного собрата, становился невольным сторожем его потомства, и, видимо, ни один грызун не решался трогать поселенца, принимая его за ядовитого каракурта. Не случайно потревоженный нами паучок сделал ложный выпад вперед, собираясь нас образумить. Так же делает и каракурт.

В мире животных много случаев, когда ядовитому или несъедобному животному подражают другие слабые беззащитные и вполне съедобные животные. Известны змеи, совершенно неядовитые, но очень похожие на змей опасных и ядовитых. Существует немало насекомых, подражающих осам и пчелам, обладающим жалом. Животные, которым подражают, получили даже специальное название — модели. Для паучка моделью явился каракурт.

Дожди, пробудившие жизнь

Вечером на горизонте пустыни появилась узкая темная полоска. Большое красное солнце спряталось за нее, позолотив кромку. Ночью от порыва ветра зашумели тугаи, и сразу замолкли соловьи, лягушки и медведки. Потом крупные капли дождя застучали о палатку. А утром снова голубое небо, солнце сушит траву и потемневшую от влаги землю. Кричат фазаны, поют соловьи, воркуют горлинки, бесконечную унылую перекличку затеяли удоды.

В дождливую ночь обитатели глубоких нор, трещин, любители прохлады и все, кто боится жары и сухости, выползают из своих потайных укрытий и путешествуют по земле до утра, и кто знает, наверное, среди них немало тех, кто никогда еще не попадался на глаза человеку. Поэтому, едва одевшись, я хватаю полевую сумку, фотоаппарат, походный стульчик, спешу. Будет ли какая-нибудь встреча сегодня? Чтобы не разочароваться, не тешу себя надеждами. Сколько дней прошло попусту в поисках интересного — не сосчитать!

Воздух, промытый дождями, удивительно чист и прозрачен. Сегодня ночью в пустыне, конечно, царило большое оживление. Еще и сейчас спешат в поисках дневных укрытий запоздалые чернотелки и мокрицы, муравьи наспех роют норы, пока земля влажна и легко поддается челюстям. Они ежесекундно выскакивают наверх с грузом. И больше нет ничего, все старое, известное. Но в небольшой ложбинке, поросшей колючим осотом, на голой земле я вижу темное, нет, почти черно-фиолетовое пятно около полуметра в диаметре. Его нежно-бархатистая поверхность бурлит, покрыта маленькими, беспрестанно перекатывающимися волнами. Пятно колышется, меняет очертания, будто гигантская амеба, медленно переливая свое тело, тянется кверху, выдвигая в стороны отростки-щупальца. Над ним все время подскакивают многочисленные крошечные существа и падают книзу.

Оказалось, что это чудесное пятно — колоссальное скопление крошечных существ, коллембол. Каждое из них едва равно миллиметру. Их не менее миллиона, а может быть, даже десять миллионов или еще больше. Как подсчитать участников этого бушующего океана!

Коллемболы — маленькие низшие насекомые. Они никогда не имели крыльев. Зато природа одарила их своеобразным длинным хвостиком, который складывается на брюшную сторону и защемляется специальной вилочкой. Выскочив из нее, хвостик ударяет о землю и высоко подбрасывает в воздух ее обладателя.

Все коллемболы — любители сырости, жизнь их таинственна, и законы, управляющие скопищами этих крошек, не разгаданы.

Пока я рассматриваю через лупу свою находку, начинает пригревать солнце, темно-фиолетовое пятно кипит сильнее, колышется. Коллемболы ползут кверху из ложбинки, им, видимо, надо выбраться из нее, чтобы завладеть полянкой, поросшей полынью. Каждый торопится и скачет на своих волшебных хвостиках. Но на крутом склоне маленькие прыгуны падают вниз и теряют пройденное расстояние.