Купол ризницы пошел трещинами и обвалился. Из дверных проемов и пустых окон взметнулся огонь. Ударная волна подбросила в воздух моих спутников и отшвырнула назад мое кресло.

Затрещав, будто молнии, разорванные осевые лучи промчались по Петрополису. Девятьсот девяносто девять храмов и церквей, расположенных вдоль кошмарных линий безбожной симметрии Теодора Кадизского, взорвались, подобно бомбам, разрушая расположенные вокруг них здания. Пожары охватывали целые районы. В губернаторском дворце энергетический взрыв невероятной мощи спалил Зал Осуществления, и двадцать верхних этажей башни разметало взрывом.

Казалось, будто в городе проснулся вулкан и плюется огнем в черноту небес.

Той ночью умерли тысячи людей. Тысячи людей, многие из которых были невинными гражданами Империума, жертвами паники и разрушений. Для большинства жителей Юстиса Майорис эта ночь стала катастрофой. И историки с ними в этом, как правило, соглашаются.

Конечно же, планета погрузилась в хаос. Несколько месяцев продолжались восстания и беспорядки, распространившиеся по всему субсектору, напуганному тем, что власть Империума рухнула. Это привело к гражданским войнам, голоду, распространению эпидемий. Последствия этих событий чувствовались и двадцать лет спустя.

Я успокаиваю себя тем, что, чем бы нам ни пришлось тогда заплатить, это была сравнительно маленькая цена. Я прекрасно понимаю, чем могло бы все закончиться, если бы эта горстка безумцев и безжалостные хранители их тайн смогли завершить свой отвратительный ритуал и обрести могущество, которого они так жаждали.

Не надо думать, что я радуюсь такому исходу. Я сожалею о разрушениях и гибели людей. Но утешаю себя мыслью, что та же самая, а может быть, куда более страшная судьба постигла бы всякую планету в Империуме, достигни Зигмунд Молох своей цели.

На Юстисе Майорис было введено военное положение. Потребовался целый год, чтобы возвратить в Петрополис хоть какую-то видимость порядка. Для этого пришлось привлечь все силы ордосов, которые возглавил сам лорд Роркен. Они произвели зачистку, уничтожив и изгнав последние следы заразы, распространенной повсюду Жадером Трайсом. Снова погибли тысячи людей, казненные за ересь и причастность к этим событиям. Управление субсектором было передано Цакстону до тех пор, пока не будет найден и избран под присмотром Инквизиции новый лорд-губернатор.

Но еще до того, как силы Инквизиции прибыли в израненный мир, я покинул его, забирая с собой своих измученных воителей. Мне предстояло еще одно неотложное дело. Молох воспользовался помощью Куллина и сбежал с Юстиса Майорис. Нам не будет покоя, пока мы не найдем и не уничтожим его раз и навсегда.

Доктор Белкнап — возможно, самая верная, самая честная душа, какую я когда-либо знал, — убеждал меня остаться и воспользоваться своими влиянием и властью, чтобы вернуть порядок в разоренный город. Но это не та сфера, в которой я разбирался бы, к тому же только я и мои люди способны пуститься в погоню за Молохом по горячим следам. Я не позволю ему оставаться на свободе и снова скрыться от меня. Слишком много раз он проделывал это прежде.

Мы оставили Юстис Майорис на следующий день после разрушения ризницы, вернувшись на борт «Аретузы».

Нейл, Пэйшэнс и сам Ануэрт залечивали раны. Мауд Плайтон отправилась с нами, поступив ко мне на службу. Я с радостью принял ее.

Заэль остается в коме. Мы подключили его к системам жизнеобеспечения на борту «Аретузы». Фраука практически от него не отходит.

Конечно, истинным чудом стало то, что Кара и Карл выжили. Мы обнаружили их лежащими без сознания среди догорающих обломков старой ризницы. Они отделались, можно сказать, царапинами.

Каким-то образом и, может быть, благодаря вмешательству самого Бога-Императора они пережили финальные аккорды катастрофы, когда был прерван ритуал Энунциации.

— Это странно, — сказал Белкнап.

— Но хорошо?

Врач кивнул.

— Конечно. Хотя я никогда раньше не встречал такого. Опухоль уменьшается. Исчезает. Послушай, мне надо еще раз проверить результаты в лаборатории. Может быть, старые медицинские системы Ануэрта допустили ошибку.

— Надеюсь, что это не так, — произнесла Кара, присаживаясь на кушетку.

— Как и я, — ответил он. — Вернусь через пять минут.

— Я рада, что ты полетел с нами, — сказала Кара. Он оглянулся на нее.

— Ты же мой пациент, — ответил он. — Я ведь говорил, что буду рядом, пока нужен тебе.

— Точно, — пожала она плечами. Белкнап улыбнулся и прокашлялся.

— Я хотел сказать… я тоже рад, что полетел с вами.

Он вышел из лазарета. Кара прилегла на кушетке, сделала глубокий вдох и закрыла глаза.