Они подошли друг к другу и обнялись.

— Скажи, это правда? — спросил Белкнап у Кыс, когда та проходила мимо.

— О чем ты, Патрик? Он прочистил горло.

— Кыс, Рейвенор погиб?

— Да, боюсь, что так и есть, — ответила она.

Кыс вошла в лазарет. В комнате не было никаких признаков пребывания Фрауки, если не считать тарелки, наполненной окурками лхо-папирос, и брошенного информационного планшета. Заэль все так же лежал на кровати: исхудавший и холодный как ледышка.

— Заэль? Ответа не было.

— Заэль?

Она обернулась, когда в комнату вошел Вистан Фраука, прижимая к носу бумажную салфетку, позаимствованную в операционной.

— О, значит, вы уже вернулись? — спросил он.

— Где ты был?

— Там. — Фраука махнул в сторону операционной. — Не ожидал тебя здесь увидеть.

— А я не знала, что мне требуется приглашение! — отрезала она.

— Тоже верно, — примирительно произнес он. — Послушай, я уже в курсе. Мне действительно очень жаль.

Она посмотрела на Вистана, осознав, что скорбь делает ее раздражительной и вспыльчивой.

— Он просыпался?

— Заэль? Нет.

— А ты бы сказал мне, если бы он проснулся?

— Нет, сделал бы из этого тайну! — парировал Фраука, усаживаясь на стул. — А в чем дело?

— Кара сказала мне, что, пока нас не было, на корабле происходило всякое.

Фраука надул щеки и понимающе вздохнул:

— Да, я слышал про это.

— А сам ты ничего не чувствовал?

— Крошка, я же ведь неприкасаемый.

— Держи эти уменьшительно-ласкательные прозвища при себе. Значит, ты не стал свидетелем ни одному из феноменов, о которых сообщают остальные.

— Нет, — сказал он, достав из пачки папиросу, но так и не прикурив ее.

Каким бы неприкасаемым он ни являлся, но напряжение, повисшее в комнате, трудно было не почувствовать.

— Мне много чего понарассказывали. Про стенания по воксу, например. Богуин вчера дежурил на камбузе и слышал смех, доносящийся из уборной. Файфланк говорит, что всякий раз, обходя трюмы, он слышит шаги за спиной. И все такое прочее. С другой стороны, Кыс, покажи мне корабль, где не было бы посторонних шумов. Экипаж нервничает, особенно после того, как стало известно, что он уже не вернется. А воображение любит пошутить.

— Но ты сам ничего не слышал?

— Нет.

— И Заэль не просыпался даже на мгновение?

— Я знаю, что поставлено на карту. — Фраука посмотрел ей прямо в глаза. — А тебе прекрасно известно, что поручил мне Рейвенор. Думаешь, мне все это очень нравится? Думаешь, я стал бы тебе лгать?

— Не знаю. Честно, Фраука, ни один из людей в команде практически ничего не знает о тебе. Ты для нас — закрытая книга.

— Это история всей моей жизни. Вы и понятия не имеете, насколько тяжело живется неприкасаемым. Все вокруг ощущают твое отсутствие, из-за чего чувствуют себя неуютно. С тобой обращаются точно с дерьмом. До встречи с Рейвенором у меня никогда не было приличной работы, только рядом с ним я почувствовал, что что-то значу. Но похоже, теперь все кончено, верно? И не стой у меня за спиной. Я достаточно долго прикрывал твою, чтобы заслужить хотя бы какое-то уважение, пусть ты себя и чувствуешь неуютно в моем обществе.

Они уставились друг на друга. В другой день, при других обстоятельствах она, быть может, и проявила бы чуть больше сочувствия. Своеобразным, загадочным образом Вистан спасал их жизни уже слишком много раз. Конечно же, он заслуживал их уважения, но именно сейчас Кыс не могла его проявить. Она была слишком напугана.

— Где ты был? — спросила она.

— Когда?

— Когда я вошла сюда.

— Вон там, — обороняясь, произнес Фраука. — Как я уже и говорил…

— И что ты там делал?

— Искал салфетку. У меня кровь из носа пошла.

— Кровь?

— Да, кровь из носа.

— Только не говори, что в первый раз, — произнесла Кыс, разглядывая окровавленные салфетки, валяющиеся под кроватью Заэля.

Она медленно подняла взгляд, снова уставившись на Фрауку:

— Кровотечение из носа — один из вторичных признаков проксимальной психической активности.

— Еще это признак любителя поковыряться в носу, — парировал Фраука. — Я неприкасаемый, помнишь?

— И тем не менее он проснулся? — спросила Кыс, оглядываясь на Заэля.

— Я бы это почувствовал.

— Почувствовал?

— Я хотел сказать: блокировал бы.

— Ты знаешь, кто он такой? Кем он может оказаться?

— Мамзель Кыс, меня лично очень беспокоит вопрос, кем он мог бы стать.

Кыс бросилась к Фрауке и рывком подняла со стула. Тумбочка, стоящая возле кровати, опрокинулась, и блюдце с окурками и информационный планшет рухнули на пол. Вистан вскрикнул от неожиданности и попытался отпихнуть Пэйшенс. Он был сильным, крупным мужчиной, но она являлась обученным полевым агентом Инквизиции. И она была в ярости. Она припечатала Фрауку к стене, вжав локоть ему в горло.