Нейл обошел свой грузовик и постучал по заднему борту. Дверь распахнулась, и из кузова выпрыгнул Матуин с пистолетом в руке. За спиной Зэфа болтался мешок. Нейл знал, что в нем припрятано еще немало смертоносных игрушек.

— Убери это, — сказал Гарлон, кивая на пистолет. — Попробуем пробраться дальше, не привлекая внимания.

Ззф Матуин нахмурился и убрал пистолет в карман засаленной пластековой робы. Нейл оделся в точно такую же, покрытую коркой грязи и запекшейся крови.

Они поспешили пересечь стоянку, пробиваясь через суматоху суетящихся сотрудников арены. Пол содрогался от гомона толпы. Нейл и Матуин пропустили троих укротителей из кавеи [8] . Мужчины вели дергающегося урсида с заткнутой пастью к воротам, ведущим на сцену. Там готовилось новое представление. Провожая их взглядом, Нейл с удивлением отметил, что гневное поскуливание скованного зверя странным образом вызывает у него сочувствие. Внезапно Гарлон испытал жалость к этому животному. Победит или проиграет, оно все равно еще до рассвета будет разделано на мясо.

Они пересекли каменный мост над вонючим канализационным стоком и прошли под тяжелыми решетчатыми воротами в лабиринт цирковых подземелий.

Повсюду кипела работа: распорядители арены выкрикивали команды, рабочие вращали цепные лебедки, механики везли тачки с углем для растопки печей гидравлических двигателей, а гладиаторы натирали свои тела маслами.

Гарлон и Зэф прошли по узкому коридору и очутились в огромном подземном зале. Сполиарум располагался слева от них — сырая, смердящая яма, в которую кучей сваливались мертвые тела. Механические устройства очищали спускающиеся логеумы от обломков и трупов. Затем броню и оружие возвращали в арсеналы арены, а украшения и прочие безделушки попросту разворовывали. Человеческие тела увозились в устринум для кремации. Прочих отправляли на продуктовые рынки. «Дичина» из Карниворы была дешевым и постоянным источником пищи для жителей улья. Медведи, ящеры, твисты… их мясо и выглядело, и на вкус было почти одинаковым, как только его разделывали, посыпали пряностями, поджаривали и нанизывали на палочки уличные торговцы.

Несколько покупателей дешевого мяса прибыли раньше Нейла и Зэфа и теперь бродили вокруг, курили и дожидались раздачи. Гарлон спокойно подошел к смотрителю сполиарума, написал в планшете свое имя и взял бумажку с номером. В конце представления смотритель наугад вытягивал номер. Тот, кому он принадлежал, и получал право первым выбирать добычу. Второй определялся таким же образом, и так далее. Лотерея для мясников. Ожидающие покупатели в запачканных передниках и хирургических масках принесли с собой ведра, тележки и пилы. Нейл и Матуин в своих грязных пластековых робах не выглядели здесь чужими.

— Счастливая семерка, — сказал Гарлон, возвращаясь к Зэфу и показывая бумажку.

— Что дальше? — спросил Матуин.

— Теперь мы затеряемся в толпе. Держись рядом.

Нейл подошел к дожидающимся мясникам, поприветствовал их и стал расспрашивать, где тут можно выпить, пока суд да дело. Ему указали, куда идти.

— Теперь они про нас даже не вспомнят, — сказал Гарлон, когда они отправились дальше.

Повсюду было полно народу. Несколько бойцов с цепными мечами о чем-то договаривались перед тем, как войти в клеть одного из опускающихся логеумов. Оружейники катили тележки с клинками и пиками. Надсмотрщик стегал плетью скованных цепями каторжников — отчаявшихся людей, мечтающих заработать прощение властей, победив на арене. По слухам, сам лорд-губернатор этим вечером наслаждался представлением, сидя в своей роскошной ложе. Эти слухи косвенно подтверждались количеством собравшихся здесь арбитров. Потея и сквернословя, мимо пробежали выкрашенные золотой краской акробатки. Два тренера пререкались по поводу списков бойцов. Профессиональный гладиатор, огромный, умащенный маслами и закованный в броню, опустился на колени и склонил голову, пока приписанный к цирку священник благословлял его перед схваткой. Букмекеры осматривали бойцов, собирая информацию для своих клиентов. Грохотали сервиторы, нагруженные ящиками с бутылками воды и эля. Музыканты каким-то чудом умудрялись настраивать инструменты, несмотря на непрекращающийся шум. Деньги переходили из рук в руки, долги возрастали или погашались мгновенно, подписывались закладные. Медики стояли на коленях в луже крови, рядом с клоуном-твистом, вернувшимся с арены без руки.

Два укротителя, вооруженные длинными шестами-стимулами [9] , торопливо проследовали через толпу к тяжелым решеткам в дальнем конце зала.

— Идем за ними, — сказал Нейл.

На кухнях гремела посуда, шипели сковороды и булькали котлы. В адском дыму и чаду трудились десятки поваров и сервиторов, спеша накормить тысячи зрителей Карниворы.

По большей части они готовили острые закуски и пироги, которые поднимались в грузовом лифте прямо к лавкам продавцов. Но приготавливали здесь и изысканные яства, предназначенные для важных персон. Эти блюда роскошно сервировались и доставлялись в шикарные ложи официантами в цирковых ливреях.

Кыс на секунду задержалась в дверях кухни. Она уже достаточно хорошо разобралась в запутанной системе переходов и коридоров Карниворы, чтобы понять: самый короткий путь к кавее лежал именно через кухню. И независимо от того, сколько псионических иллюзий она создаст, ей не удастся пройти незамеченной. Она сделала глубокий вдох и вспомнила одну из заповедей инквизитора: «Если не можешь спрятаться, не прячься. Иди на пролом».

«Если, конечно, не остается ничего другого», — уверенно добавила Пэйшенс Кыс. Она подрегулировала вокс и прошептала:

— Карл? Кто сегодня главный повар?

Получив ответ, она скромно поправила одежды, приняла надменный вид и пошла вдоль плит и разделочных столов.

Несколько помощников-поваров озадаченно посмотрели на нее, но они слишком боялись своего начальства, чтобы отрываться от работы и останавливать незваную гостью. Кыс уверенно ступала мимо начищенных стальных столов и лишь раз замедлила шаг только для того, чтобы снять крышку с большой кастрюли, кипящей на плите.

— Кто вы, черт побери?! — завопил старший повар, заметив ее.

Это был тучный мужчина с покрасневшим лицом — хороший признак для повара, с точки зрения Кыс. Передник туго обтягивал его широкую поясницу. Он подошел к Пэйшенс, оттолкнув по пути несколько замешкавшихся помощников.

Кыс проигнорировала его. Она подняла затянутую в перчатку руку и погрузила указательный палец в содержимое кастрюли. После чего, не поведя бровью, молча уставилась на перстень с лунным камнем.

— Я сказал…

— Я слышала, — оборвала повара Кыс и посмотрела ему прямо в глаза. — Вы Биндерс?