— Да, Жень? — глухо прошептал парень, еле держась на ногах.

На лестничную площадку падала небольшая полоска света из приоткрытой двери, озаряя кусок лестницы и изрисованной стены. Из квартиры доносился еле слышный в подъезде шум воды: похоже, кто-то был в ванной. Возможно, приводил себя в чувство после сна.

Женю мало беспокоило то, что можно было разбудить друга посреди ночи: тот ещё недавно высвечивался онлайн, да и синеватый отблеск на окне даже с улицы был заметен — ноут был включен, а значит, Толя практически наверняка не спал. Вероятно, опять со своими текстами возился, как и всегда по ночам, впрочем. Последнее время друг с головой ушел в это дело, кое-как совмещая хобби с реальными делами. Иногда доходило до абсурда: он мог не спать всю ночь, лишь бы дописать очередную главу.

Во всяком случае, ключи от квартиры были оставлены там же, родственников дома не было, и единственным вариантом было приползти через полгорода к другу. Не спать же на улице.

— Заходи, открыто, — донесся голос сквозь шум. — Дверь только закрой.

Скрип досок под ногами.

— Привет, — начинает Женя, заходя, — я… ох, твою же мать.

К распахнутой двери ванной по полу вела дорожка из кровавого следа.

Весь умывальник был в крови, на полу лежала изодранная футболка. Толя, весь мокрый и совсем бледный, на секунду поднял голову, посмотрел на Женю, и отвернулся, продолжив сосредоточенно промывать раны. Плечи, грудь, спина — всё было изорвано до мяса, словно после столкновения с крупной собакой или чем-то подобным.

— Что это?!

— Неважно. Разодрал, — Толя посмотрел на руки, потом на отражение.

— Голыми руками?! Скорую надо вызвать?

— Не надо.

Треснувшие очки в пятнах крови. Взгляд усталый, измотанный, уходящий куда-то за зеркальную плоскость.

— Зачем, Жень? Ещё решат, что псих, — он как-то грустно усмехается. — Хотя… это, наверное, так и есть…

— Бинты где? — прерывает Женя. — Ох, дурак, как ты вообще такое смог сделать?!

— Не знаю. Бинты… в аптечке в комнате посмотри.

— Сейчас.

Оставшись снова один, под звук шагов и шум из комнаты, Толя оперся обеими руками в кафель стены. Вода стекала по коже, больно обжигая открытые разрезы. Может, он и правда сам это сделал? В приступе, не чувствуя в полной мере боли, без подсознательных тормозов, люди могут не только другим, но и себе нанести страшные увечья, голыми руками вырывая мясо. В конце концов, если присмотреться, раны действительно напоминали следы от пальцев, столь сильно врезавшихся в плоть, что разорвали её. Это пугало. Наверное. Никогда не отличавшийся особо «нормальностью» — впрочем, все творческие люди чуть-чуть, да помешанные, — он боялся мысли, что мог сделать с собой такое, даже не поняв этого.

Даже алкоголь не вызывал такого помутнения сознания, и всегда можно было вспомнить, что происходило на самом деле. Но не сейчас.

Что бы это ни было, оно ушло. Вот только всё равно оставалось неприятное чувство чьего-то присутствия, чьего-то насмешливого взгляда из-за спины, и оборачиваться было страшно. Оставалось только неотрывно смотреть в чёрную бездну своих же зрачков.

Собственное отражение скалилось в усмешке, смотря на него сквозь заляпанную кровью поверхность зеркала.

— Ты будешь моим последним рассказом. Я обещаю.

There is so much more to this than

Phantom limbs for amputees

Here, dissolving through the trauma

This is where you'll feel the breath of me

11.06.15 by BlackSpiralDancer