– Спроси.

Роман пожимает плечами.

– Ты не обижайся только, ты же все равно мой отец.

– Я и не обижаюсь. И не хочу никак ранить твою маму.

– Да, я уже понял это. Ты очень ее любил?

– Больше жизни.

– Но почему тогда ты позволил ей уехать?

– Молодой был. Думал, что она должна реализоваться в профессии. Что не имею права удерживать ее в Москве, если у нее открываются такие перспективы в Швейцарии.

– Разве ты не знал, что она уезжает на год?

– Да, что-то такое говорилось, но было ведь понятно, что все это ничего не значит, главное уехать, а там и задержаться можно. Другое тогда было время, сынок. Многие стремились уехать.

– Понятно.

– Я и подумать не мог, что с ней такое случилось. Если бы я только знал …

– Ничего уже не вернуть.

– Да. Но мы можем изменить наше настоящее, чтобы наше будущее было лучше.

Роман улыбается.

– Можем.

– А этот Виталий, что ты знаешь о нем?

– Обычный, молодой, перспективный оперный певец. Кажется, мама познакомилась с ним в театре.

– И он так легко исчез из ее жизни?

– Я больше его не видел. И вещи он забрал.

– Не любил?

– Пап, ну как я тебе отвечу? Если скажу, что любил, то совру, наверное, а если, что не любил, то буду выглядеть злобным пасынком. Я, скажем так, не вмешивался в его отношения с мамой.

– Твою маму невозможно не любить, парень.

Тот хохочет.

– Что-то я не видел очереди из желающих. Мама всегда была одна, если кто и появлялся, то особого толку от них не было. Все пользовались ей, ее связями, а потом уходили. Бросали.

Борис мрачнеет.

– Ты думаешь, я тоже ей поиграю?

– Нет, я так не думаю. Но мне кажется, мама не позволит ничему такому случится.

– Не позволит?

– Я пытался ей говорить о тебе, что ты хороший, интересуешься ею.

– А она?

– Она сказала, что для тебя она не больше, чем мать сына.

– Она ошибается.

Роман кивает.

– Я буду только рад, если у вас сложится. Я желаю своей маме счастья.

В кабинет стучат.

– Борис Яковлевич.

– Да, зайдите.

– Анализы взяла, завтрак унесли.

– Как будут готовы результаты, принеси мне.

– Да, Борис Яковлевич, у вас сегодня операция в десять.

– Да, я помню. Еще и обход. Все позавтракали?

– Да.

– Ну тогда я с обходом.
– Доктор поворачивается к сыну.
– Начнем с твоей мамы, а потом ты и остаться сможешь. Пойдем.

Заходят в палату, Вероника тут же улыбается.

– Ромочка!

– Как ты себя чувствуешь, мамуль?

– Все в порядке, благодаря твоему папе со мной все в порядке.

– Ты в надежных руках.

– Да, солнышко.

Борис вмешивается.

– Ну я вижу, с тобой все в порядке, пообщайся пока с сыном, осмотрю тебя чуть позже.

– Да, Борь, со мной все хорошо.

Когда доктор выходит, Роман усаживается рядом, берет ладонь матери в свои, прижимает к щеке.

– Мамочка, как ты меня напугала.

– Боря позвонил тебе вчера?

– Нет, сегодня утром. Но я-то думал, что с тобой все в порядке.

– Все и было в порядке, странное кровотечение.

– Что папа сказал, из-за чего?

– Говорит, из-за нервов.

– Кто тебя расстроил? Виталик?

– Нет, что ты, да я его и не видела больше.

– Он так просто свалил и все?

– Ну а что он будет делать? Навредить мне как-то он не может.

– А в театре?

– У нас не было общих партий, мы задействованы в разных спектаклях.

– Это хорошо. Но кто тебя расстроил?

– Я не правильно поняла твоего отца. Подумала, что он пришел сказать, что ты пришелся не ко двору.

– Что ты, мам. Они очень хорошо меня встретили.

– Да, ты сказал, но я подумала, что может хорошо играли.

– Нет, мам, такое радушие не сыграть.

– Я очень рада.
– Женщина улыбается.

– Папа спрашивал о тебе.

– Спрашивал? Но что?

– Одна ли ты теперь, не объявится ли Виталик снова.

– Ты ответил?

– Да, я сказал, что он не объявится.

– Рома!

– Ну что, мам? Я буду только рад, если у вас что-то получится.

– У нас ничего не получится.

– Мамочка!

– Ром, ну ты что. Что у нас может получиться-то?

– Мама, ты самая замечательная, нежная, добрая.