На волне энтузиазма они пробовали даже увидеться во сне. И возможно, виделись. В странном помещении у белого маяка на краю обрыва, под которым до самого горизонта волновалось серо-зеленое море. Но потом азарт схлынул, увязнув в бесчисленных журналах, фазах сна, ритмах и биениях линий мозговой активности.

Муж Жеки благополучно подошел к диссертации. И защитился бы...

– Ладно, - сказала проводница.
– Пора и честь знать. Встала и ушла.

Она поднялась, прибрала привычным ловким движением пустую чашу с чаем, звякнула ложкой и пошла из купе прочь.

Вячеслав, нахмурив брови, демонстративно медитировал на окно. Челночница исследовала те самые тайны двадцатого века, расстелив газету на столе. Раздел объявлений потомственных гадалок и магов в десятом поколении.

За окном клубился вечер, прятал тени, заигрывал со слабым светом включенных кое-где фонарей и томительной вечерней железнодорожной грустью.

Кажется, Антон задремал, потому что в коридоре вдруг образовался свет, стало тихо и пусто. Вячеслав, закрывшись до подбородка простыней, обнаруживал склонность к храпу, но еще не храпел, а только тихонько посвистывал.

Антон выбрался в туалет, затем постоял немного у холодного окна в коридоре и с твердым намерениям спать вернулся в купе.

Челоночница по-прежнему ела глазами газетный текст. Но едва Антон собрался взметнуться наверх, сказала негромко, не поворачивая головы:

– Давно она погибла?

Антон едва не осел.

– То есть?
– спросил он, чувствуя замирание в мыслях.

Челночница неторопливо отложила газету, кивком указала сесть рядом - Антон после заминки сел, - и глядя в глаза, тихо сказала:

– У тебя во взгляде все написано. Тоскуешь сильно.

Антон молчал.

– Скажи, почему помог с сумкой, а потом место уступил. Просто вежливость или что-то еще?

– Ничего у меня не написано!

– Я вижу, - просто сказала тетка.
– У меня дар. От деда.

И прибавила почти шепотом:

– Большой души была сволочь. Ну так что?

Антон всматривался в ее лицо, глаза, пытаясь сообразить, что ответить и что за человек сидит перед ним. А потом, когда ничего не сообразилось и не понялось, сказал:

– Если честно, не знаю. Возможно, сострадание. Обычное человеческое сострадание и желание помочь.

– Сострадание? Сделать другому лучше, чем себе. Может быть, может быть. А с Ней что, автомобильная катастрофа?

И это она знала. Автомобильная. Сиденье рядом с водителем. И грузовик, раcплющивший в блин правую сторону - водитель остался цел. Роковое совпадение. Или судьба...

Возможно, если бы тогда четыре года назад он плюнул на дела, на намечавшуюся командировку в Испанию - на целых счастливых полгода, и приехал к Жеке, ничего ужасного не случилось бы неделю назад.

– Что ты говорил про осознанные сновидения? Имел опыт?

– Да, - кивнул Антон.

– Но судя по твоей реплике к бойцам астрального фронта не относишься. Выходы из тела не осваиваешь, точки сборки не сдвигаешь, и Кастанеду не боготворишь.

– Глупости это все, - отмахнулся Антон.
– Игры сознания. Всё поверятся окружающим миром. А в нем бесы толпами не шастают, духи, слоны и пряники не материализуются, а все необычное происходит с одной девочкой.

– С кем-кем?
– удивилась женщина.

Антон усмехнулся.

– С одной девочкой. Что, у вас в детстве не было этих историй? Про черную комнату, кошку, тетеньку - во всех была "одна девочка". Без имени, места, школы или хотя бы города. Просто "одна девочка". Бедное дитя, которому доставались все шишки.

Так вот, во всех нынешних историях, которыми забиты книги о чудесах, главный персонаж - та самая безликая, безответная и несуществующая "одна девочка". Жека, как ни странно, особенно любила ее поминать...

Антон осекся, подумав, что зря начал про Жеку.

Хотя при всей своей тяге к подобным историям "одну девочку" она приняла сразу и без возражений. И когда кто-то вставлял эту фразу, они все смеялись - как заговорщики, объединенные одной тайной. Паролем, соединившим вдруг незримой горячей связью незнакомых людей. Чем-то таким тайным и вековечным, не менее сильным, чем родственные связи. Что удивительно, непонятно и до неприличия приятно.

Женщина удрученно вздохнула и покачала головой.

– У меня детство было не такое, как у всех. Так что с осознанными сновидениями?