Потом Гекко ушел, а за ним и Виллис.

Вскоре Джим заметил, что его повязка и платок Фрэнка сохнут не так быстро, как раньше, потом они вообще перестали просыхать.

Он снял повязку – в ней было неудобно – и решил, что Фрэнк тоже вполне может обойтись без мокрого платка.

Вернулся Гекко. После десятиминутной паузы он заговорил, проявив почти безумную для марсианина спешку. Он хотел узнать, достаточно ли теперь воды в воздухе? Джим заверил его, что достаточно, и поблагодарил. Помолчав еще минут двадцать, марсианин ушел.

Джим решил лечь спать. День был длинный и тяжкий, а прошлая ночь не очень-то способствовала отдыху. Джим поискал взглядом выключатель, но так и не нашел. Он махнул рукой, натянул разноцветное покрывало до подбородка и уснул.

– Эй, Джим, проснись.

Джим приоткрыл глаза и снова закрыл.

– Уйди.

– Да очнись ты. Я уже два часа не сплю, а ты все храпишь. Мне надо узнать у тебя кое-что.

– Что ты хочешь узнать? Да, как ты себя чувствуешь?

– Я? Прекрасно. Почему ты спрашиваешь? Мы где?

Джим посмотрел на Фрэнка. Лихорадочный румянец пропал, и голос нормальный, без хрипоты.

– Ты вчера был здорово болен, – пояснил Джим, – и, по-моему, не в себе.

Фрэнк наморщил лоб.

– Может быть. Паршивые сны мне снились, это точно. Один был ненормальный – про пустынную капусту.

– Это был не сон.

– Что?

– Я говорю, что пустынная капуста это не сон и все остальное тоже. Ты знаешь, где мы?

– Нет, потому и спрашиваю.

– Мы в Кинии, вот мы где.

– В Кинии?

Джим попытался кратко изложить Фрэнку события последних двух дней. Каким образом их доставили с восточного канала в Кинию, рассказать он не мог, поскольку сам толком не понимал.

– Наверное, это что-то вроде подземки, идущей параллельно каналу. Ну подземка – ты ведь читал про нее.

– Марсиане такой техникой не пользуются.

– Марсиане построили каналы.

– Да, но это было давным-давно.

– Может, они и подземку построили давным-давно.

– Откуда ты знаешь?

– Ну построили так построили. Я есть хочу. Осталось у нас что-нибудь?

– Конечно. – Джим огляделся, ища Виллиса, его все еще не было. – Поищу-ка я Гекко и спрошу у него, где Виллис, – забеспокоился он.

– Ненормальный, – сказал Фрэнк. – Давай завтракать.

– Ну давай.

Покончив с едой, Фрэнк перешел к основному вопросу.

– Ладно, значит, мы в Кинии, а нам надо домой, и побыстрей. Вопрос в том, как туда попасть? Насколько я понимаю, раз марсиане так быстро сумели доставить нас сюда, они могут доставить нас и обратно, а там мы двинем домой по восточному Стримбну. Как тебе идея?

– По-моему, годится,– ответил Джим, – только…

– Тогда первым делом надо найти Гекко и договориться. Чего тянуть?

– Первым делом, – возразил Джим, – надо найти Виллиса.

– Зачем? Мало тебе было с ним хлопот? Оставь ты его, он здесь счастлив.

– Фрэнк, ты совершенно неправильно относишься к Виллису. Разве не он выручил нас из беды? Если бы не Виллис, ты бы сейчас выкашливал легкие в пустыне.

– Если бы не Виллис, мы бы в эту беду не попали.

– Ну, это просто нечестно. По правде говоря…

– Ладно, ладно. Иди ищи своего Виллиса.

Джим оставил Фрэнка прибираться после завтрака и вышел.

Впоследствии он так и не смог связно рассказать о том, что случилось после, хотя некоторые факты оставались непреложными. Он стал разыскивать Гекко и спросил о нем первого же попавшегося ему в коридоре марсианина самым варварским образом: произнес символ вопроса и назвал имя.

Джим не был одаренным лингвистом и не обещал им стать, но его метод сработал. Марсианин отвел Джима к другому марсианину – так горожанин на Земле отвел бы приезжего к полицейскому, – а тот привел его к Гекко.

Джиму не составило большого труда объяснить Гекко, чего он хочет: чтобы ему вернули Виллиса. Гекко выслушал его и ласково объяснил, что это невозможно.

Джим начал снова, полагая, что непонимание вызвано его плохим знанием языка. Гекко дал ему договорить, а затем совершенно ясно дал понять: он правильно понимает, чего хочет Джим, но не может выполнить его желание, не может отдать ему Виллиса. Нет, Гекко очень опечален тем, что вынужден отказать другу, с которым разделил чистую влагу жизни, но ничего не может поделать.