– Нравится?
– спрашиваю у них.

– Очень!..
– и они по очереди целуют меня «в щечку».

Внимательно смотрю на Джинджер — как она отреагировала на то, что подарки для них одинаковые. Вроде все нормально, по крайней мере, пока... Эвелин вообще забыла об окружающем мире, нацепив цепочку на руку и любуясь ею. Джин смотрит на нее и улыбается по-доброму, как на младшую сестру, что ли. Но свою цепочку она тоже сразу надела на руку, кстати.

– Теперь можно и начинать ужин!
– пришлось провозгласить мне. А то девочки на радостях про него почти забыли, а я днем толком и не обедал...

Почти весь ужин мы шутили и смеялись, в интонациях Эвелин и Джинджер чувствовалась искренняя радость от моего возвращения в «целом виде». Интересно, они ведь не притворяются, я это хорошо ощущаю. И между собой болтают уже как лучшие подруги... Все-таки, что тут произошло во время моего отсутствия? Ладно, со временем узнаю, сейчас не хочу ни о чем их расспрашивать, вечер удался, не буду его портить...

Когда стали приближаться сумерки, Эва засобиралась в «Танцующие звезды», и правильно — нечего красивой девушке по темноте кататься. Я предложил было ее проводить на своей машине, но она замахала руками — сиди, отдыхай, ехать всего минут десять, и то если двигаться со скоростью пешехода. Я заметил благодарный взгляд, который ей отправила Джинджер — ну да, ее можно понять, не хочется никуда отпускать только что приехавшего... Кого, кстати? Она ведь все время как-то переносит на потом решение столь важного вопроса, как официальная регистрация моих с ней, или «наших» отношений, только вот почему?.. Боится чего-то, или не уверена во мне?..

Машина Эвелин скрылась за кустами зеленой изгороди, напоследок мазнув светом фар по окружавшим двор зарослям, Джинджер взяла меня за руку и мы подошли к стоявшему под навесом ее «Гелендвагену». Затем она неожиданно оперлась ногой о бампер и влезла на капот, основательно усевшись на нем.

– Джин, ты что, вдруг погнется!..

– Не бойся, тут железо толстое...

Ну, если так... Я подошел к ней вплотную, обнял и прижал к себе, ее голова оказалась чуть выше моей. А мне так даже больше нравится, если честно... Она чуть наклонилась вперед, и ее длинные волосы тут же закрыли сумерки окружающего мира пахнущей горьковатыми травами пеленой.

– Милая, как хорошо, что ты у меня есть...
– тихо прошептал я, но она все услышала:

– Ты вернулся... Смерть снова ходила рядом, стояла за спиной, но ты вернулся... Теперь можно...

(Подождите, что она имела в виду под этим «теперь можно»?..)

– Хочешь, я тебе стихи прочитаю? А то я вдруг понял, что так мало говорил о том, что чувствую...

– «Вперед, Макдуф!..» [13]– тихо засмеялась она.

Приблизившись к ее уху практически вплотную, тихо шепчу:

Я развернул бы шелк, слетевший с неба,

Расшитый золотом и серебром луны,

Тенями дня и ночи, утреннего света,

Заката сумраком и сполохом зари.

Такой бы шелк-мечту стелил перед тобой на землю,

Но я - бедняк, и эти грезы тают, словно дым.

Прошу тебя, ставь ноги осторожней –

Ведь ты ступаешь по мечтам моим... [14]

Неожиданно она наклоняется и начинает целовать меня до боли в губах, чувствительно впиваясь ногтями мне в плечи и спину, но я не возмущаюсь, ласкаю все, до чего только могу дотянуться. Наконец, Джинджер решает перевести дыхание и ослабляет свои объятия, откидывается на капот машины, тяжело дыша. Я продолжаю нежно поглаживать ее, слышу тихий шепот «Пожалуйста, пожалуйста...», и она снова прижимается ко мне. Милая, для тебя — все, что угодно!..

Через какое-то время я помогаю смеющейся Джинджер слезть с капота «Гелендвагена», она поправляет свою одежду, и мы вокруг дома идем к бассейну, рядом с которым лежит на земле такой замечательный матрас. Ну да, прежняя «огневая позиция» была слишком уж экстремальной — когда мы с Джин решили перейти к более активным действиям, за высокими кустами зеленой изгороди на улице возле соседнего дома вдруг загудела двигателем какая-то машина, поэтому нам пришлось замереть, обнимая друг друга и затихнуть, борясь со смехом.

Возле бассейна было темно, наружное освещение мы еще не включили, поэтому матрас пришлось искать на ощупь в темноте быстро опустившейся летней ночи. Хорошо, что он лежал в стороне от бассейна, поэтому в воду никто из нас не свалился.

– На чем мы остановились?
– спросил я у Джинджер.

– Я уже забыла...
– тихо рассмеялась она в ответ.

– Тогда давай повторим все с самого начала.

– Подожди, какая там заключительная строчка была в стихах?..

Звезды молча подмигивали нам с ночного неба, за все время своей длинной астрономической жизни они видели многое и не удивлялись абсолютно ничему. Разве могли их чем-нибудь поразить двое людей, обнимающихся возле бассейна и по очереди признающихся один другому в любви? А потом мы наощупь собрали разбросанную одежду и ушли в дом, все-таки утро лучше встречать, лежа в кровати.

Проснувшись утром, я обнаружил, что лежу в кровати один. Интересно, вроде еще рано вставать... А, слышу какие-то звуки со стороны коридора...

Надев шорты, иду на кухню, и что там вижу? Джинджер, как говорится, «в костюме Евы» сидит на столе и с аппетитом что-то жует, блаженно закрыв глаза. Она явно услышала мои шаги, но внешне никак не отреагировала, продолжая покачивать ногой. Разве можно упустить такое зрелище? Сажусь возле нее на стул и откровенно любуюсь завораживающей картиной «Джин на кухне, доедающая какой-то фрукт ранним утром, вскоре после пробуждения».