Человек в чёрном постучал в дверь именно тогда, когда Ренкит собиралась подбросить в камин очередную порцию поленьев. В последнее время они стали сгорать очень быстро, и ей приходилось чуть ли не весь день носить к нему дрова. Хорошо что сыновья помогали ей в этом и даже ночью сами вставали и натапливали источник здоровья своей матери. Посетители не были редкостью в лавке вдовы гонца, но в связи с тем, что ассортимент снизился из-за смерти мужа, у Ренкит всё меньше покупали что-либо. Единственное утешение - выпечка всё так же продолжала привлекать желающих и именно благодаря ей удавалось хоть как-то держаться а плаву.

Дверь Алексису открыла не молодая женщина, сохранившая , тем не менее, все признаки былой красоты. В первый момент молодой клирик даже не поверил, что представшая перед ним особа была той самой хозяйкой лавки, о которой ему рассказывал настоятель. На свежем, молодом лице со слегка вздёрнутым носом и пухлыми губками не проступало ни одной морщинки. В каштановых волосах не было ни одной седой пряди. Взгляд зелёных глаз нисколько не потускнел. разве что проглядывались небольшие признаки усталости, но Алексис мог понять причину этого. Смерть мужа и воспитание троих детей одной и не до такого могли довести.

Перед Ренкит стоял парень в чёрной кожаной куртке и чёрных кожаных штанах. Носки высоких сапог, тоже чёрных, были обиты железом. Он тряхнул головой, убирая прядь чёрных как смоль волос с глаз, цвета осеннего неба, и поздоровался.

– Здравствуйте, меня зовут брат Алексис, я приехал из столицы, чтобы помочь местным жителям, Ренкит - лавочнице и трём её сыновьям. В храме мне указали этот адрес, так что, полагаю, Вы и есть искомая мной Ренкит. Я прав?

– Д-да, господин,- заикаясь ответила Ренкит. Для неё стало полной неожиданностью, что из самой столицы ради неё приехал служитель церкви. Это одновременно радовало и настораживало. Особенно настораживало нетипичное одеяние прибывшего к её дому монаха. Ни обычной сутаны или рясы, а лишь кожаные внушали скорее опасение перед воином, сражающимся со злом, чем смирение перед монахом, посветившим свою жизнь помощи нуждающимся.- Прошу Вас, проходи в дом, зачем стоять на пороге?

Алексис ответил на приглашение лёгким кивком и молча прошёл в короткий коридор. Пропустив хозяйку вперёд себя, он проследовал за ней в гостиную к небольшому круглому столу, стоящему возле камина. Лавочница усадила его за стол на стул с высокой спинкой, обитый тканью. Сама же она ушла куда-то в заднюю часть дома, откуда вскоре вернулась, неся на небольшом подносе исходящий паром чайничек с крохотными чашечками и деревянную миску с затейливым узором, в которой можно было обнаружить печенье. Всё это время молодой клирик окидывал взглядом дом, пытаясь найти хоть какие-нибудь признаки несущего зло предмета. К сожалению, ничего явного не было видно, а приступать к полному досмотру с порога ему не хотелось. Было ли причиной тому воспитание и уважительное отношение к хозяйке, которая, должно быть, долго выверяла и обустраивала обстановку в доме, либо же причиной тому было чувство голода, сопровождающее брата сокрушающего с самого выхода из ратуши, и которое вот-вот должно было смениться насыщением, пожалуй не смог бы ответить даже сам Алексис.

Ренкит чувствовала себя очень неуютно рядом с этим парнем в чёрном, слишком уж он отличался от привычных её взору монахов, но сомневаться в его словах не приходилось, на шее гостя был медальон с символикой церкви. Медальон, оформленный в виде молота и восьми уходящих в разные стороны от него языков пламени, хоть и отличался от виденных ей ранее, но не допускал сомнений в правдивости слов странного монаха. Накрыв на стол для небольшого перекуса она присела на стул и, предложив поесть нехитрой снеди, стала смиренно ждать продолжения. Начинать рассказывать о своих проблемах сама она не спешила, а гость более был увлечён чаем, нежели расспросами.

Алексис жадно накинулся на принесённые угощения. Чувство голода только усиливалось от каждого кусочка съеденного печенья, принесённого хозяйкой. В иных обстоятельствах это насторожило бы клирика, но после долгой дороги он готов был съесть подмётки своих собственных сапог, а тут было вкуснейшее из когда-либо пробованных им печений. Хоть он и предпочёл бы сочный кусок мяса, но выбирать не приходилось. Но не смотря на всё это ел он аккуратно и старался не выглядеть слишком отталкивающе в глазах женщины.

Спустя довольно короткое время, за которое только недавно закинутые в камин поленья почти наполовину прогорели, миска с печеньем опустела. Ренкит, беспрестанно смотря всё это время на огонь, уже хотела сходить за новыми поленьями, но гость наконец-то обратился к Ренкит.

– Прошу простить мне моё поведение,- сказал он и в его голосе отчётливо проступили извиняющиеся нотки.- я долго был в пути и мне не довелось перекусить по прибытии. Благодарю Вас за угощение.

– Не стоит,- воскликнула Ренкит. Ей было приятно и отчасти лестно что её кулинарные способности оценили, особенно человек, который, должно быть, в столице пробовал самые разные блюда от самых лучших поваров.- Может Вы хотите ещё чаю?

– Стоит, и я бы не отказался от еще одной чашечки,- ответил гость, а затем, легким движение руки отправил остатки чая и трав, осевших на дне чашки, в камин.

Алексис, не смотря на всю его увлечённость едой, заметил странное поведение хозяйки и её чрезвычайное внимание к камину. Пусть он и ждал какого-то подвоха, но для клирика стало полной неожиданностью, что хозяйка дома, издав оглушительный визг, бросилась на него, стоило каплям чая тронуть догорающие в камине поленья. Пусть лавочница выглядела отнюдь не массивной, но удар в бок вышел ошёломляющий. Брата - сокрушающего опрокинуло на пол, когда она обрушилась на него всем телом. Следом за этим Алексис почувствовал, как тонкие пальцы сомкнулись на его шее стальным капканом. Кое-как перевернувшись на спину он увидел перед своими глазами искажённое бешеной яростью будто бы заострившееся лицо. Времени рассуждать не было и Алексис, нашарив рукой какой-то предмет, с силой ударил им по голове Ренкит. Когда женщина, потерявшая сознание, обмякнув, упала на него, клирик оттолкнул её безвольное тело в сторону и сел, прислонившись спиной к стоящему рядом с камином книжному шкафу.