«Из России в полки прибыли резервные эскадроны, свежие рекруты и запасные лошади, а обучение и тренировка воинов и лошадей длились с утра до вечера: это была очень лихорадочная, кипучая и энергичная деятельность… То же самое происходило в пехоте и артиллерии… Наши усилия окупились сторицей, так как под конец перемирия состояние российской армии было лучше, чем в начале войны: она была полностью укомплектована, хорошо экипирована, полна храбрости и желания схлестнуться с врагом, а также имела в своих рядах больше, чем когда бы то ни было испытанных в боях генералов, офицеров и солдат» [626] .

Русские подкрепления, двигавшиеся весной и летом на запад, пополнили не только полевую армию, но также и стратегический резерв коалиции, или так называемую Польскую армию, приказ о формировании которой Александр направил Беннигсену в начале июня [627] . Четыре пехотных дивизии Беннигсена весной блокировали крепости Модлин и Замостье. Часть входивших в них боевых подразделений также выполняли функции внутренней стражи в Польше. В какой-то момент их общая численность не превышала 8 тыс. человек. Однако к концу перемирия только эти четыре дивизии насчитывали 27 тыс. человек. В сентябре армия Беннигсена, вобравшая в себя корпус ополченцев графа П.А. Толстого, повела наступление в Силезии с целью соединения с основными силами союзников [628] .

Но армия Беннигсена не могла так просто отправиться в Саксонию, оставляя без присмотра французский гарнизон, засевший в Модлине и Замостье, и выводя все войска из герцогства Варшавского. К началу осенней кампании Наполеон был готов к действиям в Силезии, находясь на расстоянии одного прыжка от польской границы. Многие поляки ожидали его с нетерпением. Если бы Наполеон пошел в наступление через Силезию, контролируемые французами крепости в Данциге, Модлине и Замостье приобрели бы особую значимость. Когда Александр приказывал Беннигсену двигаться вперед, он тем самым давал инструкции Резервной армии Д.И. Лобанова-Ростовского, согласно которым она должна была пройти через герцогство Варшавское, принять у Беннигсена эстафету в деле блокирования Модлина и Замостья, присматривать за Варшавой и Люблином и держать в благоговейном страхе польское население. В то же время Лобанову предписывалось продолжить обучение войск и готовить новые подкрепления к отправке в полевую армию [629] .

В последние месяцы войны Резервная армия весьма успешно играла ключевую роль в стратегии Александра. Развернув войска Лобанова на территории герцогства Варшавского император, предоставил свободу действий армии Беннигсена, которая смогла внести крупнейший вклад в осеннюю кампанию 1813 г. Блокада Модлина и Замостья, осуществлявшаяся силами Резервной армии, привела к капитуляции обеих крепостей к исходу 1813 г. В течение всего этого времени в полевую армию, располагавшуюся в Германии и Франции, продолжали прибывать подкрепления. В конце войны Резервная армия, усиленная войсками, освободившимися после падения Данцига, и первым эшелоном новобранцев, оказавшихся в армии в результате 85-го рекрутского набора, достигла небывалой мощи: в ее списках значилось 7 тыс. офицеров и 325 тыс. солдат. Как это обычно бывает, цифры на бумаге не вполне точно отражали действительную численность военнослужащих. Более того, многие из солдат были не до конца обучены и не полностью вооружены, а почти четверть — больны. Тем не менее в случае продолжения борьбы против Наполеона нет сомнений в том, что Россия смогла бы исполнить свой воинский долг на поле боя. Здесь следует также упомянуть, что в тот момент, когда другие державы могли пытаться оспорить право Александра на Польшу, он не только располагал грозной армией, способной удержать их от этого шага, но и мог указать им на свежие силы общей численностью свыше четверти миллиона человек, находившиеся на той самой территории, на которую он заявлял претензии [630] .

Условия перемирия между Наполеоном и коалицией были согласованы 4 июня. Изначально предполагалось, что оно будет действовать до 20 июля. Впоследствии, по настоянию Австрии, союзники неохотно, но все же согласились продлить его до 10 августа. Во время перемирия в Праге начались мирные переговоры, на которых Австрия выступила в качестве посредника между двумя сторонами. Еще до начала переговоров Австрия тайно обязалась примкнуть к коалиции в том случае, если Наполеон к 10 августа не согласится на четыре минимальных условия мира, выдвинутых австрийской стороной. Когда этого не произошло, Австрия объявила Франции войну, и осенняя кампания 1813 г. началась. С открытием боевых действий дипломатия в значительной степени на три месяца отошла на второй план. Россия, Пруссия и Австрия были едины в своем стремлении выбить Наполеона из Германии и оттеснить его за Рейн, равно как и в том, что этого можно было достичь исключительно военными средствами. Если бы Наполеон выиграл первые сражения, между союзниками, возможно, возник бы разлад, а Австрия возобновила переговоры с Наполеоном. В действительности, однако, вся дипломатия сводилась к укреплению союза между четырьмя великими державами, противостоящими Наполеону, и привлечению на их сторону менее крупных германских государств. В отличие от весны 1813 г. все решающие события осенней кампании происходили на полях сражений.

Незадолго до заключения перемирия Александр отправил Нессельроде в Вену, чтобы тот прояснил все недоразумения и убедил австрийцев занять более твердую позицию среди противников Наполеона. По пути Нессельроде встретился с Францем I и Меттернихом. Последний решил, что в столь кризисный момент ему самому и его повелителю было крайне важно быть ближе к месту событий. Переговоры тет-а-тет могли в значительной степени устранить взаимную подозрительность и разногласия между союзниками и Австрией. И уж точно они помогли бы избежать промедлений, связанных с посылкой курьеров в Вену и обратно. В течение следующих двух с половиной месяцев высшая европейская дипломатия сосредоточилась на небольшой территории между ставкой Наполеона в Дрездене, главным штабом коалиции в Райхенбахе на юго-западе Силезии, крупными замками Гитчине и Ратиборжице, где прошли многие частные встречи между главами союзных сил, и столицей Богемии, Прагой, где прошли мирные переговоры.

Между 3 и 7 июня Нессельроде провел серию встреч с Меттернихом, Францем I и представителями высшего военного руководства Австрии Шварценбергом и Радецким. Оба генерала были горячими сторонниками вступления Австрии в войну, поэтому их описания трудностей, с которыми столкнулась армия Габсбургов в процессе военных приготовлений, звучали убедительно. Нессельроде доверял Меттерниху, которого знал много лет, встречался с ним с глазу на глаз и вернулся в главный штаб союзников с меморандумом, в котором излагались взгляды австрийской стороны на условия мира. Беседы со всеми представителями правящей верхушки Австрии убедили Нессельроде в том, что Франц I действительно является главным препятствием на пути вхождения Австрии в коалицию, но его противодействие ни в коей мере не было непреодолимым. Однако подвигнуть австрийского монарха к войне было невозможно до тех пор, пока Наполеон не получил и не отверг весьма умеренные условия, на которых мог быть заключен мир.

Эти условия сводились к четырем пунктам. Территорию герцогства Варшавского предполагалось разделить между русскими, австрийцами и пруссаками. Пруссия должна была получить обратно Данциг, а Наполеон — вывести свои войска из всех крепостей на прусской и польской территории: Иллирия возвращалась Австрии, Гамбург и Любек вновь получали независимость незамедлительно, а остальные занятые французами города на побережье Северного и Балтийского морей — позднее, в свое время. Накануне возвращения Нессельроде в штаб коалиции, располагавшийся в Райхенбахе, Меттерних писал обеспокоенному Филиппу Стадиону, что имел множество приятных бесед с русским дипломатом, и что и он сам, и его собеседник понимали и высоко ставили интересы и положение своих стран. «Нессельроде к нам хорошо расположен и отбудет в счастливом расположении духа. Полагаю, что могу целиком и полностью обещать вам это. Его миссия принесла много пользы» [631] .