–  Уже недалеко - скупо сказал Зореслав.

Они вытянули лодки на берег и пошли низиной, между высокой порослью папоротника, пока не внезапно не вышли на широкую украшенную цветами опушку, где полыхал высокий костер. Их заметили, закричали, несколько воинов с копьями наготове ринулись навстречу. Но быстрее них метнулась к побратимам прыткая, как олениха, девушка. Она обняла Зореслава за шею, задохнувшись от радости, не могла сказать и слова, лишь смотрела то на любимого, то на его побратимов, не веря собственным глазам.

Дружинники кричали что-то приветственное, а от костра шел Корень, степенно вытирая скупые слезы. И только старый Боян не двигался с места, сидя на камне у костра, перебирая струны гусель, будто прислушивался к неслышной мелодии радости, и утешительно шептал:

–  Я знал... я знал, что он такой. Он не мог не вернуться.

Безудержное скопище людей ломилось во врата к царской башне. Дружинники уговаривали, угрожали. Но где там! Могучее течение подступало к крыльцу, над площадью катилось:

–  Слава Зореславу! Зореслав вернулся! Слава!

На крыльце появился Печерун в сопровождении нескольких чужинских воинов и воевод Тирла и Борена, а из-за спины испугано выглядывал Мечик. Советник усмотрел Зореслава, побагровел от неожиданности, враждебно осмотрел толпу, отметив, что между людьми было много дружинников, над ними покачивались в воздухе острия копий.

–  Кто открыл врата?!
– грозно крикнул Печерун.

–  Я вернулся - отозвался Зореслав, подступая к крыльцу, а за ним стали побратимы, вооруженные мечами - я выполнил волю царя Горевея и должен взять в жены царевну Миросю!

–  За два года, пока ты блуждал мирами - злорадно говорил Печерун - много чего изменилось, пастух! Горевей стал бессмертным, я - владыкой. Мирося отдала свою кровь отцу, чтобы тот мог стать сыном Световида. Вот глянь!

Он сорвал черный полог, которым было завешено крыльцо, на людей глянули суровые глаза давнего владыки: к виду его витичцы уже привыкли, но на Зореслава нерушимая фигура произвела тяжелое впечатление. Он горько покачал головой:

–  Эх царь, царь! Хотел бессмертия, а имеешь смерть.

–  Он не мертв!
– гневно отрицал Печерун - Я слушаю его волю и передаю людям.

–  Ты убийца!
– сурово ответил Зореслав - ты убил его и Миросю. Ты отдал палачу Зорулю.

–  Люди, он лжет!
– неистовствовал советник - То воля царева!

–  А после - вел далее юноша - ты набрал чужинскую дружину, наложил неслыханную дань на витичцей и соседние племена. Ты - враг яровитов!

–  Возьмите его!
– брызгая слюной, заверещал Печерун стражам. Но те, опасливо посматривая на бурлящую толпу, не двинулись с места.

–  Должен отдать царю должное - сказал Зореслав, добывая из-за пазухи черную бутылку - Дуб, помоги!

–  Не смей!
– угрожал Печерун - Световид накажет тебя!

Дуб лезвием меча разжал царю зубы, Зореслав влил несколько капель прозрачной жидкости в рот. Витичцы, затаив дыхание, теснились к крыльцу, заглядывали через головы. Над площадью зависла странная тишина.

Лицо царя порозовело, судорожно поднялась грудь, затрепетали ресницы.

–  Ожил!
– неистово завопили дети, а за ними взрослые, старые - Ожил Горевей! Слава Зореславу! Слава!

Печерун закаменел от неожиданности. Горевей открыл глаза, бездумно глядя на толпу, на Зореслава.

–  Где я? Что со мной?
– послышались тихие слова.

–  Я вернулся - мягко ответил юноша - Я привез тебе из далекого края живую воду. И вот ты опять живешь.

–  Живую воду?
– Горевей с ужасом глянул на юношу, увидел Печеруна - Погоди. Живая вода. Ведьма. Было это или нет?

–  Было, царь. Два года ты спал беспробудным сном, и не проснулся бы, если бы не вернулся я. У звездных сыновей Рода и Лады добыл я живой води, чтобы вернуть тебе жизнь, которую ты не умел ценить. Царь, царь! Зачем тебе бессмертие, когда ты не можешь справиться с обычной жизнью? Бессмертный не может понять смертного. Чужая рана болит лишь тогда, когда сам знаешь, что это такое. Чужая беда лишь тогда сердце сожмет, когда сам ту беду изведаешь. Что-то стоит лишь тогда, когда его можно потерять.

–  Правда твоя - горько отозвался Горевей, склоняя голову - Но что мне из той мудрости в настоящее время? Грех крови на мне, я велел любимую дочку погубить. Зачем ты вернул мне жизнь? Печет мне, печет!

–  То ведьма!
– с ужасом бормотал Печерун, прячась за престолом - То не я.

Зореслав махнул рукой. Из толпы вышло несколько фигур, завернутых в черное. Упал полог, и люди увидели бледное, но улыбающееся личико Мироси, ее держала за руку Зоруля. Царь глянул на них и заслонил лицо ладонями.