Шрифт:
– Так ведь оставят кого-то на земле!?
– А мне это надо? Я сейчас здесь хозяйка, а потом буду исполнителем чужой, в данном случае Безенчукской дури. Ходить к необразованным, хоть и дипломированным мальчикам и девочкам, окончившим наш социальный придворный универ, что-то доказывать, выпрашивать... ты за котельными гляди, оказывается, как только Губинин ушёл, Безенчук с Желтовым весь мазут, как резервное топливо на корню продали. Если газ перекроют у нас тут Антарктида будет!
– Как это?
– Ну так. Наверное наш дылдень решил свалить. Казну, судя по всему очистил, теперь выбирает всё, что можно. Смотри не влипни.
– Тома отключилась.
– Во как! А ей, фактически, так ничего особенного должность и не принесла. Приехав в администрацию, она сразу пошла в бухгалтерию.
4.
Финансирование, на переходной период, оставили прежним, но никто... и раньше-то особого рвения не было, а теперь и вовсе... куда и кем податься несчастному чиновнику? Кто возьмёт? Такой же бедолага? А если он сам под вопросом?
Неопределённость губила всех. Жена олигарха забрала с собой Жаркову, руководить своей галереей в Москве. Вместо неё приняли, до окончательной ликвидации городской администрации, жену Кпеченюшкина - пенсионерку со стажем. Её зарплату делили на троих - третьим был Нашенев.
В новом году снова пришла волна холода, а на Рождество вообще был лютый мороз.
В понедельник собрались в кабинете Кпеченюшкина. Районной администрации, к удивлению всех, словно не существовало. Хозяин поставил на стол бутылку коньяка. Люсьен, сначала хотела возразить. Надираться с утра! Но тут Нашенев сказал, что Безенчук с первого января ушел в отпуск возложив обязанности на беременную Отлынцеву.
– Раз так!
– Решилась Люсьен.
– Наливай!
Потом приняли по второй, третьей, обсуждая дела свои скорбные. К полудню решили подкрепиться чем-то существенным, а не вафлями, которые Кпеченюшкин всегда использовал как закуску. Нашенев зазвал к себе, похвалившись наваристым борщом.
На выходе из мэрии её прихватила Тома, которая затащила её в свою машину. Водитель Томы Толик куда-то ушел.
– Что-то случилось?
– Спросила Люсьен, увидев озабоченное лицо подруги.
– Безенчук смылся. Сегодня от него принесли заявление что он, после отпуска, увольняется.
От этой новости Люсьен пьяно икнула.
– И?
– Догадайся сама...
– Опять? Не может быть... Я?
– Испуганно пробормотала она.
– А кого я могу предложить вместо себя?
– Я не хочу работать с Безенчукским цветником.
– У тебя своя команда есть, а его палитра сама размажется по мольберту.
– Но почему не ты сама?
– Меня смогут убрать в любой момент, пенсионный возраст. Пришлют нового Безенчука. Да и команды, пусть вшивой, у меня нет! Да и устала я в сковородке сидеть!
– В какой сковородке?
– А ты не заметила, что такие понятия как ад и администрация фактически синонимы? Я хочу с неё выпрыгнуть и перейти в разряд чертей. В нашей сковородке тепло, уютно, все свои - прикормленные, но ведь могут и поджарить! Нового прокурора прислали, в полиции кадровые перемещения, а ведь Безенчук тебя на город поставил, пришлют такого же, что делать будешь? Раз не можешь изменить ситуацию - возглавь её! Если хочешь стану твоим советником.
– Давай советник. Говори кого мне в районный ад брать!
– Замами: Кпеченюшкина - первым. Нашенев на строительство, ЖКХ и чего там ещё? Мою Ольгу Марусьину на культуру, спорт, информацию, связям. Шпильгуя - по юридическим вопросам. Свою "Ригонду" - на управление культуры...
– Она же дура!
– Одна дура заменит другую. К своей ты привычна, а ту ещё воспитывать надо.
– А Отлынцева?
– Да она через несколько недель в декрет уйдёт! Вот на её место почтальона Печкина поставишь.
– Да он мне всю администрацию обрюхатит!
– А тебя араб на Октоберфесте обрюхатил?
– Так ты же сама говорила мальчика-девочкам бумажки носить не хочется!
– Поспешила перескочить на другую тему от неприятного казуса Люсьен.
– Да все, кто моложе меня - девочки. Даже ты! Заметила, что молодёжь сначала рвется к нам, а потом сваливает? Заняться нечем - тупеют на глазах. Вон у тебя тридцать с чем-то рыл, то есть по одному на тысячу горожан, а...
– Почему рыл?
– Обиделась Клазавская.
– А чем мы занимаемся? Толкаемся у кормушки, тупо жрём бюджет и срем на народ! А Печкин не будет, что ему наши гроши? И их внутренние семейные разборки нас касаться не будут. А кто на его члене вертеться захочет, в администрацию устраиваться не обязательно. Социалка как раз для него.