По выходу из тренировочного комплекса меня ждало не однозначное сообщение от системы дальнего обнаружения. Оказалось, пока я был в капсуле на тренировке, в пятидесяти километрах от крейсера произошел воздушный бой. Два небольших летательных аппарата догнали третий, который судя по записям системы обнаружения пытался уйти от них, но был сбит над лесом, куда и рухнул. Охотники, покружив некоторое время над местом падения жертвы, улетели от места крушения грузовика, даже не предприняв попытки сесть рядом со сбитым аппаратом.

Мне предстояло решить, что мне делать? В сбитом аппарате могла остаться информация по текущему положению на планете, и она мне была нужна. Но охотники на летательные аппараты могли вернуться, а это был риск. Я пока был не готов обнародовать свое присутствие. Но если я хотел получить необходимую информацию, то действовать нужно было немедленно.

В принципе, мой челнок уже был готов к полету, техдроиды наводили на нем последний марафет. Единственное что я не успел с ним сделать, так это покрыть корпус напылением из хитина архов, для маскировки от систем слежения подобных моей. А это был риск. Хотя для себя я уже решил, что я лечу на место падения аппарата.

– Были сборы недолги от Кубани до Волги - напевая про себя старую песню, я загнал в челнок пару штурмовых, своего универсального и всех освободившихся технических дроидов. Сложнее всего было вывести челнок через разлом корпуса с летной палубы, а потом пришлось вести свой аппарат над самыми макушками деревьев, для снижения вероятности обнаружения. Хотелось получить удовольствие от первого самостоятельного полета, но постоянный контроль курса, высоты и радара не дали мне такой возможности. Хотя все маневры и проделывал искин челнока, но постоянное напряжение не отпускало все время полета.

До места падения неизвестного аппарата добрался очень быстро, а вот место для посадки своего челнока нашлось лишь в полукилометре от точки. Приземлившись на не большой поляне, я отправил вперед штурмовых дроидов для разведки места крушения. От штурмовиков пришла картинка почти переломившегося пополам и смятого грузового флаера. Никакого движения в округе не было, но на всякий случай, подходя к рухнувшему грузовику, я сканировал окрестности во всех доступных моему зрению диапазонах, попутно прикидывая, что из внутренностей флаера могло уцелеть.

Но мои планы по прихватизации уцелевшего оборудования пришлось отложить, после того, как я посмотрел на разбитую кабину пилота аурным зрением. Пилот флаера оказался жив. Забравшись в кабину через разбитый кокпит, мне пришлось вызвать себе в помощь технического дроида, так как пилот оказался зажат между креслом и приборной панелью. Несмотря на то, что с момента падения прошло уже около полутора часов, жизнь не спешила покидать бессознательное тело пилота, благодаря встроенной в его комбез аптечке. Но навряд ли он смог бы выбраться самостоятельно из кабины, не приди к нему помощь. К извлеченному из флаера пилоту пришлось применить свою полевую аптечку, которая сбросила на сеть рекомендацию немедленно отправить пострадавшего в медкапсулу и список повреждений пилота. Множественные переломы, несколько внутренних кровотечений, тяжелое сотрясение и общее не очень хорошее состояние организма. Не понятно, как он, даже с помощью встроенной аптечки, смог столько продержаться.

Разместив тяжело раненного пассажира в челноке и оставив неподалеку от грузового флаера одного штурмового дроида для наблюдения за местом крушения, я повез пилота на излечение в свою берлогу. Нужно будет обязательно вернуться и порыться в грузовике. К тому же желательно извлечь из него искин, для получения полетных карт и другой полезной информации.

По прилету на базу, я приземлился прямо внутри огороженного периметра, предварительно предупредив искин. Очень не хотелось при посадке раздавить своих охранников. Диагностика пилота, освобожденного от обрывков комбеза и устроенного в медкомплексе, выдала прогноз на общее излечение только к следующему утру, и ко всему затребовала еще один картридж для реаниматора и один для медкапсулы. Установив требуемое в специальные разъемы, я принялся детально изучать диагностическую карту пациента.

Не смотря на помощь встроенной и полевой аптечек, без медкапсулы и реаниматора, пилот, с такими повреждениями, скорее всего бы не выжил. Ему необходимо было, практически полностью вырастить одно раздавленное легкое, восстановить множественные разрывы пищеварительного тракта и кишечника, срастить переломанные ребра, кости таза, обеих ног. Пилоту повезло, что при падении он не проломил свою голову об приборную панель, а только получил перелом челюсти и сотрясение мозга. Плюс ко всему этому было ясно, что он очень давно не проходил лечения в медкапсуле, и общее состояния организма было откровенно не важным. Вот теперь стало понятно требование комплекса к дополнительным расходникам. В капсуле пилот должен пробыть до следующего утра, а до этого момента мне нужно собрать максимум информации о нем и об окружающем мире.

Вернувшись к сбитому грузовому флаеру, я выставил в охранение штурмовиков, а сам с техдроидами приступил к обследованию аппарата. Проще всего оказалось извлечь искин флаера, а вот добраться до гравитационной установки и другого оборудования было проблемно. Сам флаер уже не подлежал восстановлению, разве что в специальных мастерских, оборудованных стендами для восстановления силового каркаса, который у атмосферного флаера был менее прочным, чем у аппаратов, способных подниматься в космос. Поэтому я без сожаления приказал дроидам резать обшивку и силовые балки грузовика, чтобы добраться до машинного отсека и грузового трюма. К сожалению, трюм флаера оказался пуст, да и оборудование грузовика было довольно сильно изношено, но как истинный хомяк, до наступления ночи я смог снять с аппарата все более-менее стоящее и вернуться на свою базу.