— Вот так значит, да?! На чистоту? Ладно, тогда слушай! Я могу родить ребенка, а ты нет! Вот ты и бесишься!

— Вон из моей машины! — внезапно прорычала Луиза, чувствуя, как по щекам сами собой покатились слезы. — Вон!

Катина неуклюже вылетела из неё, громко хлопнув дверью. С того момента, жизнь Луизы Кларк снова пыталась вернуться в прежнее русло.

Белая полоса жизни, и без того короткая, исчезла вовсе, а бразды правления снова взяла в свои руки черная.

В агентстве по усыновлению Кларк снова отказали, ссылаясь на то, что возраст не подходящий, а статус «одинокая» — тем более.

Уилл Трейнор не звонил. Катина окончательно съехала через сутки с момента их разговора в машине, полностью избавив дом Лу от своих вещей.

Кларк сидела дома в полном одиночестве и смотрела какую-то бессмысленную телепередачу сутки напролет. Она не выходила из стен здания, не брала трубку.

Не отвечала на сообщения родных и друзей. Не впускала в дом Оливера, потому что тот ей рассказал, что всё знал примерно полгода.

Луиза Кларк сломалась.

Её начальник Чарльз дал ей две недели выходных, но от этого легче не становилось. Кларк буквально не вставала с дивана, впав в своего рода депрессию. Питалась китайской кухней и пиццей, заказывая всё по телефону и оплачивая картой, чтобы не общаться с людьми.

Первое время таблетки не помогали.

К концу первой отведенной на выходные недели успокоительные начали действовать, хотя не так хорошо, как хотелось бы. Но, по крайней мере, она начала ходить по дому и выбираться в другие комнаты.

Луиза сложила все купленные детские вещи в коробку и, собравшись с духом, попросила Оливера отнести их на чердак. Швейцар долго извинялся над своим поведением, но Лу просто закрыла перед его носом дверь, поскольку считала, что таблетки не так сильно пока помогли ей. И просто надо время.

В воскресенье вечером она приняла ванну, выпила двойную дозу таблеток и отправилась спать. Наутро всё произошедшее показалась ей плохим сном.

Луиза снова надела свой строгий костюм, завязала волосы в хвост и надела туфли на невысоком каблучке. Она вышла на работу на неделю раньше отведенного ей срока.

Эмоций не было. Не было ничего. Была пустота и мнимое ощущение наполненности, поскольку она продолжила заниматься любимым делом.

Ну, до того момента, когда их магазин открылся. Чарльз приобнимал её за плечи, стоя возле входа и успокаивая, и говорил, что этот магазин — её детище.

И она впервые за длинную черную полосу времени смогла устало улыбнуться, вновь освещая своим пока ещё тусклым сиянием всё вокруг.

***

— Дело номер двести тринадцать. Кларк против Хинксли. Дело об установлении отцовства.

Судья сел на свое место, проверив наличие всех документов и бумаг.

— Не отцовство, а материнство, ваша честь. Луиза Кларк наняла эту женщину в качестве суррогатной матери.

Произнося эти слова, в зал, широко шагая, вошел в строгом костюме Уилл Трейнор. Луиза вскинула брови, когда он прошел к Катине, укладывая свой портфель на стол возле неё.

— Зачем ты здесь? — шепотом поинтересовалась Кларк, хотя особого энтузиазма от этой встречи не испытала. Хотя и скучала. Безумно. Очень сильно.

— Катине нужен был адвокат, — так же тихо ответил он, поправив галстук.

Кларк злилась. И не только потому что снова придется выслушивать какое-нибудь очередное вранье от Катины, а от того, что Уилл был здесь. И явно не на её стороне.

— А вы кто? — спросил судья, сдвигая очки на переносице вниз и чуть опуская голову.

— Уилл Трейнор. Бывший адвокат фирмы «Чаллеман Бонтери».

— Бывший?

— Да, теперь он соки делает, — резво ответила Катина, улыбнувшись судье.

Уилл глянул на Катину, вскидывая брови. Да, в разведку c ней не пойдешь, это уж точно.

— Вам не нужен адвокат, мисс Хинксли, — добродушно ответил судья. — Мы только зачитаем результаты теста на материнство.

— Но я хочу выступить от имени обвинения! — сопротивлялась Катина.

— У нас нет обвинения, мисс. Но если вы настаиваете, можете сделать заявление для протокола…

Катина приняла предложение, не глядя на то, как Уилл активно жестикулировал а-ля: «Нет, остановись. Не надо. Что ты делаешь!»

Белочка обернулась в сторону скрестившей на груди руки Кларк, набирая в грудь воздуха.

— Прости меня, Луиза. Зря я послушала Джейсона. Надо было сразу поступить… Правильно. По-честному. Но… Ты была так счастлива. А я впервые за всю жизнь почувствовала, что нужна кому-то. Надо было сразу сказать правду.

Она вдохнула, глядя на Лу, которая продолжала сверлить глазами точку перед собой.

— Прости. Прости за то, что сделала. Прости за то, что наговорила. Я побоялась. И ещё я хочу тебя поблагодарить…