Эмбри закачал головой.

— Нет, нет, нет.

— Итак, что сказал Джейк, когда ты накинулся на него? — спросила я, когда мы направились в заднюю часть дома. Там была веранда с плетеной мебелью, где стояла корзина с игрушками для Эмбри. Эдвард опустил его вниз, и он быстро побежал к корзине, с грохотом опрокидывая ее.

На веранде дождь был громче, но после целого дня, проведенного взаперти, его свежий, чистый запах бодрил.

— Он лишь рассмеялся, — сказал Эдвард.

— Рада, что он находит это смешным.

— Джей — придурок. Пусть отвалит. — Он пожал плечами, казалось, будто пытался побороть свое раздражение. — Сама знаешь.

Я знала. Джейк не относился к этому серьезно. В отличие от Эма, который был спокоен в хорошем смысле, Джейк просто считал, что все решится само сабой, будто если это не касается его, то неважно. Порой у него такое случается, но я уже привыкла.

С сумраком температура понизилась, стало холоднее, чем ожидала. Я сидела на качелях, натянув рукава, думая, стоит ли сходить внутрь за толстовкой. Эдвард сел рядом, обнимая меня рукой за плечо.

— Не надо делать вид, что ты не замерзла, — сказал он, посмеиваясь.

Быть рядом с ним было настолько более естественно, нежели порознь. Я на время перестала сопротивляться и закрыла глаза, позволяя ему согреть меня теплом его тела.

Мы медленно раскачивались, а я думала о том, сколько раз мы сидели на этом самом месте. Думала о его губах, его руках… это причиняло боль. Как в хорошем, так и в плохом смысле.

— Помнишь наш первый поцелуй? — внезапно прошептал он.

— Помнишь свой последний поцелуй? — спросила я, садясь прямо. Настроение было испорчено, и я знала, что вела себя как сука, но мне было все равно.

Или, возможно, слишком сильно волновалась из-за этого.

Эдвард громко вздохнул.

— Она поцеловала меня. Черт! Почему ты не можешь просто отпустить это?

— А если бы Джейк поцеловал меня, ты не стал бы сердиться? Да ладно.

— Да, я бы рассердился… на него. Ты говоришь так, будто я искал кого-то на стороне.

— И все остальные тоже видели это, — продолжила я, вспоминая. Если буду жить тысячу лет, то все равно не забуду Эдварда, пьяного и в блеске для губ всех девчонок округи. И Розали Хейл, уверенную, что оставила немного на его губах. — Все. Что еще я должна была подумать?

— Я не знаю. Что Розали — шлюха?

Я встала, желая увеличить расстояние между нами. Опять. На заднем дворе образовались лужи. Гром и молнии прекратились, и я испытала желание пойти и поиграть под холодным дождем — как мы делали, будучи детьми.

— Ты даже не захотела пойти, — сказал Эдвард, становясь за мной. — Я спрашивал тебя… раз двадцать.

— Это ничего не значит.

— Это значит все. Ты уже практически бросила меня.

На моих глазах появились слезы. Я смахнула их костяшками пальцев и посмотрела на Эмбри, который деловито нажимал на кнопки поломанной клавиатуры.

— Так для нее было в рамках нормального поцеловать тебя?

— Нет, — сказал он, беря меня за руку. Я пыталась выдернуть ее, но он перехватил ее быстрее. — Это не в рамках нормального для всех.

Я, наконец, позволила себе посмотреть на него, действительно посмотреть на него. Его глаза были красными. Сглотнув, я покачала головой.

— Ты единственный человек, который не должен был делать мне больно, — сказала я.

Он притянул меня ближе, обнимая.

Глава 5. Лжец

EPOV

Одно я знал точно: Белла была намного больше, чем просто моя девушка.

И, ну, в общем, да, прямо сейчас она даже не называет себя так, но мы уже прошли через многое. Мелкое дерьмо средней школы, слухи маленького города и люди, считающие себя суперзвездами, люди, как Розали Хейл, с ее огромными сиськами и большой улыбкой… никто из них не важен для меня и Беллы.

На веранде похолодало, и вместо того, чтобы отпустить меня, Белла прижалась ближе. С туманом дождь поутих, но не прекратился. По телеканалу прогноза погоды сказали, что он не прекратится до понедельника.

На прошлой неделе мама смотрела по телевизору какой-то документальный фильм про Пола Ньюмона (прим. пер.: Американский актёр, режиссёр, продюсер, которого называют одним из столпов Голливуда и обладателем самых знаменитых голубых глаз в истории кино). Я много не знаю об этом парне, только то, что у мамы были мечтательные глаза из-за него какое-то время, вздохи и шепот о том, что это реальный Голливуд, но в любом случае он сказал кое-что, что поразило меня.

Он говорил о своей жене, которую никогда не обманывал, он сказал: