подъезд. Загляни, протяни руку и 12 тысяч баксов твои.

От греха подальше супруга зашила их мне внутрь плавок. Так что, когда я шел по городу, некоторые дамы очень и очень обращали внимание на мою буквально трескающуюся ширинку.

***

Лишь одним стрессом первые сутки возвращения в Киев не обошлись. Поскольку нам не было где

ночевать, а отель не могли позволить из материальных соображений, нам оставили ключи от

офиса – здесь стоял шикарный раскладной диван. Пока изучали газеты в поисках наиболее

дешевых квартир, пока ужинали, пока смотрели телевизор, время подошло к полуночи. Выключив

свет, улеглись. Прошло не более сорока минут, как в дверь… позвонили. Ночью, в офис?! Не

иначе ворюги – решили мы с супругой, не зная как поступить дальше. Между тем снаружи

раздалось требовательное:

– Откройте!

– Кто там? – подал я, наконец, голос.

– Служба охраны! Кто вы такие?! Откройте дверь!

Что делать? Какая служба охраны и что ей здесь в столь позднее время делать?

– Нам руководство разрешило в офисе переночевать, – говорю сквозь дверь. – Поэтому мы никому

не откроем. Вдруг вы бандиты?

– А вдруг бандиты вы? – отвечают. – А мы за сохранность несем полную ответственность.

Поэтому или открывайте, или мы разбиваем окно и бросаем внутрь гранату со слезоточивым

газом.

Вот это, б…, ночевка!

– Хорошо, – предлагаю я. – Только дайте мне пару минут, чтобы позвонить домой кому-нибудь из

руководства «Киев-пресса». Мужики с той стороны двери милостиво согласились. Я поднял с

постели коммерческого директора. Та, поразмыслив, сказала, что таки да: на охрану офис не

сдали. И ребята оттуда запросто могли подъехать, дабы узнать, в чем дело.

– Ты спроси у них фамилию их шефа. Если назовут…, что делать, открывай! Хоть какая-то

гарантия, что это не налетчики.

«Обмен паролями» тут же состоялся. Я, наконец, открыл дверь. Крепкие парни, проверив наши

документы, захотели еще переговорить и с коммерческим директором. Пришлось поднимать ее с

постели во второй раз. В конце концов, бдительные охранники удалились, а мы легли спать. Но, сами понимаете, какой сон после таких переживаний?

***

Снег – перхоть небес.

***

Если смерть избавление, зачем появляться на свет?

***

Владимир – сын материных соседей Волыков – развелся с женой: та оказалась гулящей. На

радостях та продала приличный дом в приличном месте и на вырученные деньги …купила

подержанный «Москвич». А поскольку водительских прав никогда не имела, наняла водителя, который чуть больше полгода обслуживал «барыню».

Дальше? А дальше кончились деньги и вдобавок «Москвич» развалился. Иными словами, дом был

и выхлопным дымом уплыл.

***

Существует только одна чужбина – та, куда каждый из нас последует после смерти.

***

Лук – ракетная установка прошлого.

***

Жизнь для меня дорога, как для подавляющего большинства, вовсе не как процесс. Поэтому и

смерти, обрывающей этот процесс, я не боюсь. Мне страшно лишь одно: я не буду ничего знать о

событиях, которые произойдут на Земле после того, как меня не станет.

Гипотетически я бы согласился разделить отпущенный мне срок на энное количество более

мелких отрезков, в кои мой разум мог бы пробуждаться, дабы успеть осознать, что же изменилось

в мире. А между ними – что ж! – пусть царствует небытие.

***

Мой товарищ и однокурсник по совместительству Виталий Довгич вернулся из турне по США. За

океаном кандидата филологических наук, в первую очередь, интересовали не система подсветки

памятника Свободы или архитектура Капитолия, а то, как в «цитадели империализма»

организован вузовский учебный процесс. А меня – при встрече – как всегда, что-нибудь из разряда

на грани курьезов. И вот что услышал.

Йельский университет. Вузовская библиотека. В ней – приятная неожиданность! – отдел

украинистики! Его возглавляет …профессор Гольдман. Который украинского языка не знает (В.

Довгич беседовал со «славистом» на английском).

Интересно, кто, при таком раскладе, руководит в университете отделом иудаистики?! Неужели