Сегодня первый день моего нового 23-дневного графика, и, должен признать, начался он не очень-то энергично: я слишком долго раскачивался. Я планировал после завтрака отправиться в библиотеку и позаниматься там часов до трех. Вместо этого я вовсе не завтракал и все утро провел в постели, пытаясь учить лежа. Дохлый номер. Осилив несколько страниц, я почувствовал, что мои глаза закрываются. Это нормально, заверил я себя, я просто усваиваю полученную информацию. И заснул.

Разбудил меня стук захлопнувшейся дверцы автомобиля на заднем дворе. Странно, подумал я. Кто бы это мог быть? Родители на работе. Почтальон ездит на велосипеде. Я встал с постели, подошел к окну и приник к щели между шторами. Оказывается, приехал отец. Он как раз запирал машину. Но только его одного я и увидел.

— Подожди минутку, цыпка, — громким шепотом сказал он кому-то, кто уже стоял у черного хода под моим окном и находился вне поля моего зрения.

Я закрыл дверь своей комнаты и затаил дыхание. Отец и с ним еще кто-то вошли в дом. Я услышал, как они тихо переговариваются внизу в холле. Слов я не различал, но без труда определил пол человека, приехавшего с отцом. Потом, больше не заботясь об осторожности, они оба рванули вверх по лестнице. Галопом — иначе не скажешь. Бум-бум-бум — стучали его мягкие кожаные туфли. Цок-цок-цок — звенели ее каблучки. Хихикая, будто полоумные, они пронеслись мимо моей комнаты и влетели в спальню, едва не сорвав с петель дверь.

Предполагалось, что я в библиотеке. Отец решил, что в доме никого нет, и удостовериться в том не счел нужным. Вот почему я стал свидетелем адюльтера. Отвратительно, но не удивительно. В сущности, ритмичные звуки (теперь чуть убыстрившиеся), доносившиеся из соседней комнаты, лишь подтвердили подозрения, возникшие у меня с некоторых пор: брак моих родителей трещит по швам.

Они — типичная парочка идиотов из низшего слоя среднего класса (но со снобистскими замашками): исправно ходят в церковь (но в Бога не верят), голосуют за «Солдат судьбы»[35], смотрят телешоу «Череда побед»[36], читают «Санди индепендент», слушают «Иглз»[37] и «Би Джиз»[38]. И они постоянно ссорятся. Главным образом потому, что отец (по словам мамы) — «бесчувственный чурбан, которому плевать на мои чувства и потребности».

Яркие примеры его бездумного поведения:

1) привычка стричь ногти на ногах где попало и когда попало (где и когда следует стричь ногти — это, насколько мне известно, никогда не оговаривалось);

2) манера нетерпеливо расхаживать вокруг нее, когда она, собираясь пойти с ним куда-нибудь, старается придать своей внешности особый лоск;

3) привычка вытираться полотенцами для гостей;

4) привычка ставить чашку с кофе на стол, предварительно не подложив под нее подставку;

5) привычка при приготовлении тоста ставить тостер на второй режим обжаривания и уходить из кухни, забывая про тост, который, естественно, пригорал, после чего во всем доме несколько дней стоит запах гари.

И так далее и тому подобное.

Любое из этих нарушений каралось немедленным упреком. Отец огрызается и уходит из комнаты. После они делают вид, будто не замечают друг друга. Вечер проходит в полнейшем молчании. Мы все трое сидим бок о бок, избегая встречаться взглядами, и тупо смотрим телевизор. Даже если показывают ужасную чушь.

С другой стороны, мама тоже не подарок. По словам отца, она:

1) слишком болезненно реагирует на каждую мелочь;

2) стремится контролировать всех и вся;

3) излишне суетлива;

4) чуть что — в слезы;

5) вечно всех поучает, а о себе не желает слышать и слова правды.

А отец и впрямь законченный болван. Неужели, прожив с мамой двадцать лет, он так и не научился распознавать, что вызывает у нее плохое настроение, не научился пресекать проблему на корню? У меня и то получается.

Правда, лично я от родительских ссор только выигрываю. Если они злятся друг на друга, то ко мне начинают относиться с повышенным вниманием. Это довольно забавно. Отец приносит мне чай с шоколадным печеньем. Начинает расспрашивать про Ликке Ли[39], восторгается ее новой песней, интересуется, есть ли у меня ее записи. Хотя что он знает о музыке, записанной после 1985 года? Ни хрена. И мама туда же. Начинает пытать меня про школу, спрашивает, не желаю ли я поговорить о своих «чувствах». Полный отстой!

Однако, роясь как-то в спальне родителей в поисках чего-нибудь любопытного, я нашел в маминой косметичке пузырек с капсулами «Фекзепам XL 50 мг» — и это уже не шутки. Согласно инструкции это — антидепрессант, избавляющий от чувства острой тревоги. Принимать по одной капсуле в день. Девятнадцать капсул уже отсутствовало.

Без предупреждения стук за стеной стих. Должно быть, отец перестал терроризировать спинку кровати. Наконец-то! Я вздохнул с облегчением. Я предпочел бы ни на что не отвлекаться, тем более на такое, когда пытаюсь заниматься.