И, несмотря на все обилие и многообразие неизвестных Киру сортов, сложно было обвинить бесцеремонные растеньица в неопрятности. Каждое красовалось в собственном горшке или было обложено ровным кругом гладких голышей, деревья же выстроились вдоль неказистых, поросших от вечной влажности мхом стен, не мешаясь и не толпясь у входа в скромные жилища хозяев.

— Мы пришли.

Кир оторвался от разглядывания улицы, обнаружив себя у двухэтажного домика, на фасаде которого красовалась надпись замысловатых скрещений палочек и петелек; Лапшичная — гласила истрепанная ветром вывеска.

— Что значит Лапшичная? — с интересом спросил он. Переводчик исправно отобразил буквы межпланетного стандарта, но ясности это не добавило. Такого слова он не знал.

— Ты не знаешь, что такое лапша? — озадаченно спросила Хина, кажется, не поверив.

— Там, откуда я приехал, такого нет.

Секунду поколебавшись, девочка поманила его к двери:

— Идем.

В темном натопленном помещении первым, что зацепило внимание фризийца, а вернее, его нос, был ароматный запах солоноватого мясного бульона, приправленного богатыми специями. Во рту тут же собралась слюна, а желудок пронзительно заурчал.

— Садись туда, — бросила Хина и поспешила на лестницу, нижние ступени которой едва прикрывала засаленная штора.

Кир умостился на темной лавке в углу, окидывая внимательным взглядом небольшой зал с неожиданно высокими потолками.

Помимо его столика, в зале было еще три, два из которых занимали мужчины, очень похожие друг на друга: обоим было хорошо за сорок, оба имели измотанный и потрепанный вид, лаконично вписывавшийся в поношенный облик самого заведения, и оба, казалось, абсолютно никуда не торопились, в оцепенении глядя в единственное на первом этаже окно.

— Вот, — перед ним оказалась миска с тем таинственным ароматом, что сводил желудок с ума. — Это лапша. Лапшичная, — после паузы добавила девочка, объясняя, что означало таинственное слово на входе. Она успела переодеться в сухое и, опустив перед Киром тарелку, уселась напротив с чашкой дымящегося напитка. Нос отчаянно краснел, выделяясь лампочкой на светлой коже. Хина снова чихнула.

— А где ложка? — рядом лежала пара каких-то палочек и ничего больше.

Вопрос Кира заставил Хину нахмуриться, но ничего не сказав, она отошла к прилавку, вытянувшемуся вдоль противоположной от двери стены и, пошарив там рукой, извлекла ложку.

— Хина! — на шум вышла пожилая женщина. — А мы тебя заждались. Корень принесла?

— Там лежит, — девочка махнула рукой куда-то в сторону.

— О, посетитель! — старушка заметила Кира.

— Мой товарищ. Он помог донести корень.

— Друг! — завопила довольно скорченная древность. — Что ж ты сразу не сказала? Нужно угостить его лапшой.

— Уже, — Хина будто немного обиделась, словно ее обвинили в негостеприимности.

А седая старушка, сморщенная как запеченное яблоко, уже спешила к подростку.

— Я — Сато Нана, — представилась пожилая женщина чуть склонившись, — бабушка Хины.

Кир поднялся и поклонился в ответ, стараясь нагнуться ниже, чем его новая знакомая, посчитав, что разница в возрасте должна быть вежливо отмечена. Представился и не забыл упомянуть, что в городке он скромный гость.

— Турист, — старушка довольно улыбнулась, блестя темными глазами, и уселась на противоположную скамью. — Как вам Камакура? Погода, конечно, отвратительная, но муссон есть муссон.

— Думаю, я не совсем турист. Мне и… двоюродному брату придется пожить здесь какое-то время.

— О, вам у нас понравится, — сухая, испещрённая морщинами кожа, словно земля на Герконе, разошлась, образуя подобие улыбки. — Где остановились? Далеко от центра?

Добродушная бесцеремонность старушки располагала к себе и Кир подумал, что, помимо информации и теплой тарелки лапши, он может рассчитывать на хороший совет местной жительницы.

— Честно говоря, мы не успели найти подходящее место.

— Да, в непогоду не сильно походишь-посмотришь.

— Может, вы что-нибудь посоветуете?

— Конечно, конечно — закивала бабулька, явно довольная, что ее мнением интересуются. — Завтра отведу вас в прекрасное место.

Кир только кивнул. Кристалл сиял ровным огоньком внутри, не оставляя сомнений — Хина и есть Санара.

— А сегодня останетесь у нас.

— Бабушка, — немного краснея, позвала Хина.

— Нечего стесняться, внучка. В тесноте, да не в обиде. Верно я говорю?