Каждый на флоте знает, что поливитамины “Гексавит”, применяемые личным составом вместо фруктов для профилактики цинги, одновременно являются великолепным средством “от запаха”. Однако, это известно и начальству. Поэтому запах витаминов изо рта всегда подозрителен. Демаскирует.

– У нас на корабле, товарищ адмирал, витамины стоят открытыми для всех в амбулатории в неограниченном количестве.

– Ясно. Вызовите ко мне стоматолога с крейсера, – отдал распоряжение оперативному дежурному адмирал.

– А где же сам виновник? – несмело спросил Крепкий.

Улыбнувшись, адмирал сказал:

– Здесь. Только на мои вопросы он отреагировал довольно оригинально... обмороком. И сейчас в амбулатории ему оказывается помощь.

Ну, дела!

Через десять минут в каюту адмирала вошел бледный, как спирохета, стоматолог. Рукой дрожащей, как хвост кутенка, он взял “под козырек” и доложил о своем прибытии, забыв при этом свою собственную фамилию. Я смотрел на своего подчиненного с жалостью, понимая при этом, что операция по спасению чести снабженца провалилась с треском.

– Скажите мне, доктор, – обратился к стоматологу адмирал. – Вы вчера оказывали помощь ПКСу с “Рьяного”?

– Никак нет, – испуганно пролепетал тот.

– Все свободны.

Офицеры дружно шмыгнули в баркас. Сто процентов гарантии дает только страховой полис.

Не успев остыть от только что полученных моральных травм, я был приглашен в каюту корабельного особиста, или, как любят они говорить, работника 00 КГБ по войсковой части... Они не бывают корабельными. Они бывают ... по кораблю. Они элита. Всемогущая элита. Тщательно ищущая оправдание своему существованию, в обезьяньих ужимках хватания за горло своих близких, дающих им деньги для существования. Вещь в себе. Совершенно себя не оправдывающая, но существующая как средство устрашения себе подобных. Каждый – потенциальный шпион. Каждого – на крючок. Авось посадим. Автобиография, анкеты, “крюки под потолком...”

С ехидной ухмылкой преуспевающего бизнесмена особист маленький (по кораблю) сообщил, что доктора вызывает к себе особист большой (по эскадре). На взволнованный вопрос эскулапа, особист маленький изрек:

– Наверное, провинился чем-нибудь.

Я почувствовал себя сотрудником ЦРУ, взятым с поличным.

Большой особист в звании капитана первого ранга (или полковника, или титулярного советника) встретил зажавшего волю в тиски доктора радостной улыбкой. Но...

Бойтесь данайцев, даже дары приносящих. Вежливо поздоровавшись, я сел на диван. Не отказался от кофе. После расспросов о жизни, службе, семье и родственниках последовали вопросы о корабельном коллективе и порядках, царящих на крейсере.

Сжавшись до предела молекулы стокилограммовый врач на все вопросы отвечал кратко: нет, не знаю, не видел, неправда. Особист большой свирепел.

– Я знаю, что вы являетесь средоточием всей заразы на корабле. С вами вместе командир и командиры БЧ. У вас творится вакханалия. Вы... Я знаю, что вам послали представление на досрочное присвоение звания “капитан". У меня имеется свой источник информации... Мы можем...

Любая угроза, от кого бы она ни исходила, действовала на меня в режиме биостимулятора...

– Товарищ капитан первого ранга! Вы можете задержать мне звание, можете все. Но ... накажите свой источник информации за необъективность.

Будучи твердо уверенным в объективности источника, особист вежливо попросил доктора исчезнуть. После просьбы, едва касаясь ногами штормтрапа, измученный эскулап ласточкой слетел в баркас.

Немедленно по прибытии на крейсер, я пригласил в каюту командиров БЧ.

– Нас предали, товарищи. Мы в жопе.

И рассказал все об особисте большом и особисте маленьком. “Маленького” дружно осудили.

Почту доставил танкер “Ленинское знамя”. Запершись в каютах, моряки поглощали новости двухмесячной давности. Никто из читателей (не моряков) не поймет, что означает письмо от любимой. В море. Не поймет даже тот, кто “чувствует себя мужественным на улице... в плаще... в дождь...” (М. Жванецкий). Поэтому, и исходить сп…ой здесь не буду. Это свято – письма. Но ни с первой, ни со второй почтой командир писем не получил. Что это означает? Ответ на этот вопрос не даст ни один в мире моряк. И не надо.

Командиры кораблей в минуты печали всегда идут к доктору, хотя в минуты триумфа всегда о них забывают. Отпустим этот грех, т.к командиры – порождение нашей, выпестованной партией системы.Хочется сказать словами пропагандиста бля... системы. Командир корабля в горе своем находил отдушину в каюте НМС. Организация “отдушины” лежала на плечах врача. Утром он вызывал к себе лучшего корабельного кока, Акопяна и заказывал ему лучшие армянские блюда. К вечеру (по-военному в 22.00) они должны быть готовы. В 23.00 ежедневно в каюту доктора входил командир. “На перекур”. Вместо сигарет, которых у командира никогда не было, врач, памятуя присягу врача Советского Союза, предлагал командиру стол, сервированный Акопяном и... дары аптеки. Выпив первую чашку “бульона”, командир приступал к повествованиям о... О чем только он не повествовал. Даже принцесса с острова Гуам побывала в его постели, но... коварный посол СССР помешал размножению рода моряков Сергеевых. С каждым днем истории приобретали все более фантастический вид. Рот слушателя от медицины раскрывался все реже. И, наконец, челюсти начало сводить судорогой. Даже вдохновенное вранье приедается, как политзанятия. Несмотря на большое разнообразие тем.