Датой выхода был обозначен день грядущий. А день сегодняшний мог быть использован для отдыха и “снятия стрессов” офицерами корабля. После отбоя. Командиры БЧ, как всегда, расположились в каюте механика, как наиболее просторной и имеющей запасный выход-люк в подпалубное помещение на случай “накрытия” “большим замом”.

Крепкий “чай”, колбаса, “братская могила” и мирная травля. Что может быть лучше для издерганных нервов моряков ?

Очередная быль, поведанная штурманом, свидетельствовала о том, что все мысли собравшихся были далеко от места сбора.

– Как-то летом, – повествовал штурман, – мы с женой приехали отдыхать в Москву. Остановились у родителей. (Родители рассказчика в Москве никогда не жили.) А надо признать, в Москве живет моя первая любовь. До сих пор ее забыть не могу. Пути наши давно разошлись. Она замужем уже второй раз, но, козлу понятно, любит только меня. Домашний телефон ее у меня всегда в кармане. Но, в целях конспирации, под его номером значится Валентин Степанович. Это вместо... Валентина Степановна. Понятно, я позвонил ей и... встреча была назначена.

Но сестра моя, блюдя мою же нравственность, как-то предостерегла жену, чтобы та, находясь в Москве, никуда меня одного не отпускала. И жена “сделала стойку”. Таким образом, я оказался на поводке. Казалось, что все планы рухнули. Но как-то в субботу супружница затеяла экскурсию по Москве. Взяв дочку, мы смотались на ВДНХ, Третьяковку, погуляли по Кремлю. Никто уже ног под собой не чуял. По пути домой, в метро, я заявил жене, что мне надо заехать к Федору Ивановичу и предложил заехать вместе. Однако, жена решительно отказалась, отпустив меня одного. Пообещал прийти часа через два...

Войдя в квартиру подруги, я понял, что не уйду отсюда до утра. Проснулся я часов в пять. Валя вызывала такси. Быстро сообразив, что ждет меня через полчаса, говорю подруге:

– Давай какие-нибудь таблетки!

– Плохо, что-ли ?

– Да нет. Так надо.

Сунув таблетки в карман, уехал. Приезжаю домой. Отец, скорчив рожу, ехидно вопрошает:

– Ну, молодец, как гульнул ?

– Нормально.

Смотрю, на кухне сидит жена. Не спит, курит. Рожа... Не дай бог!

– Ну и где же ты таскался, кобель ?

– У Федора Ивановича... Отравился салатом. Только вчера уходить собрался, как вдруг почувствовал дикую тошноту. Всю ночь полоскало. Каких-то таблеток наглотался.

И показываю. Кажется, немного поверила:

– Тебе, – говорит, – надо желудок промыть. И наливает трехлитровую банку марганцовки. Я – в ванную. Надеюсь это пойло вылить, жена за мной. Пью. Выпил. В туалет. Закрылся. Сижу на унитазе и засыпаю. А сам издаю звуки, будто меня рвет пополам. И какой музыкой для меня прозвучало заключение жены:

– Ты, поганец, не салатом, а водкой отравился!

Оценили находчивость штурмана. Хотя история эта и не существовала в природе, однако, она была выдержана в классическом военно-морском стиле: находчивый военмор, старая верная любовь, обманутая простодушно-строгая жена... А может, эти истории служат подсознательной защитой от вечных сомнений моряков в верности своих нареченных? Попыткой оправдать возможную неверность жен изображением своих недоступных похождений?

Штурман, получив одобрение, предложил “хлебнуть кваску”. Предложение поддержали, после чего к рассказу приступил другой оратор, завладев вниманием аудитории.

– Две недели мы стояли на рейде Шкота. Декабрь. Холод собачий. Системы перемерзли. Воду – только на камбуз. Не моемся, спим в шинелях. На командира волком глядим. Но тут получаем приказ идти во Владивосток. Приходим. Стали на Голдобин под заправку. Первым делом – звоню подруге. Докладываю о прибытии и прошу добро пришвартоваться. Добро, но с товарищем. Подруга там у нее объявилась. Называет адрес подруги. Значит, муж дома. Карантин. Я помощника с собой взял. Приезжаем. Трехкомнатная, шикарно обставленная квартира. Стол уставлен заграничными напитками. Закусь... во! Французскими духами тянет. Сняли ботинки. А от носков – туши фонарь! Где там Франция ? Смотрю, подруги носы воротят. Однако, причину мы объяснили – две недели без воды все-таки! Потребовали ванну. Когда вымылись, постирали носки, рубашки, ванна стала черной. Одели нас подруги в женские халаты и усадили за стол. Сидим, пьем, а тут... аж челюсти сводит. Не до закусок. А помощник, козел, имел обыкновение хвастать широким кругом своих знакомств. Смотрю, хозяйка насторожилась и продолжает спрашивать пома:

– Того–то знаешь ? А этого ?

Пома понесло. Моргаю ему. Пинаю под столом. Ноль. И то ли хозяйка на мужа наткнулась, то ли на любовника в обширном круге помохиных знакомств, однако, смотрю, – окончательно скисла. Вывел этого болтуна на кухню. Объяснил, что к чему. Пом, свесив свой прыщавый банан, заявил, что он не Дон-Жуан, а алкоголик и... налег на выпивку. Через час вырубился на диване. Хозяйка ушла в свою комнату, а я с подругой в отведенную нам. Часа в два ночи мне стало жаль хозяйку. Несмотря на протесты подруги и ее предложение залить мое желание водкой, я, заявив, что я не алкоголик, а Дон-Жуан, ушел к хозяйке. Утром проснувшись, помоха потребовал водки. Довольная хозяйка удовлетворила его желание. Моя подруга к столу не вышла. Убыли на корабль. По дороге я объяснил пому все, что я о нем думаю.