— А, так ты был у Лодкина? — догадался я.

— Дошло всё-таки. А где же ещё!

— Удивился, наверно, Лёшка, когда узнал, что это я его вчера разыграл? — спросил я.

— Он-то, наверно, так бы удивился, что и представить нельзя, — сказал Владик, — только я ему, конечно, ничего не сказал. Сам понимаешь…

— Ничего не понимаю! — перебил я его. — Как же, когда…

Но тут Владик тоже меня перебил:

— Слушай, это даже спящий поймёт! Со вчерашнего вечера Лёшка стал заниматься на совесть. После твоего звонка он решил обязательно выдержать переэкзаменовку. Хочешь, чтобы ученик нашего класса остался на второй год?

— Если хочешь, тогда иди к нему и расскажи, что вчера разыграл, — добавила Вера, появляясь на пороге.

Я вскочил с постели и сказал, что мне нужно подумать.

— Думай, — согласился Владик, — а мы пойдём отнесём Лёшке орфографический словарь. Думай…

Я остался один.

Лёшу Лодкина я знал давно.

Он был известен не только в нашем классе, но и в параллельных. О нём говорили на сборах звена и отряда, на родительских собраниях и на педсовете. Я думаю, что о нём слышали и в роно.

Лёша Лодкин делал огромное количество ошибок в диктантах. Его диктанты хранились в методических кабинетах. Ему удавалось иногда сделать несколько ошибок в одном слове. Из-под его пера выходили часто слова совсем без гласных. Учителя говорили, что было бы лучше, если бы он делал ошибки на какие-нибудь определённые правила. Тогда с ними было бы легче бороться. Но, к сожалению, Лодкин совершал ошибки не на правила. Главное — Лёшка даже не верил, что сможет запомнить всё то, что нужно, чтобы стать грамотным. Лёша считал, что только случайно может написать диктант сносно. Поэтому запятые, например, он ставил без всякого разбора. Я видел однажды, как Лодкин расставлял их в уже написанном диктанте. Он обмакнул перо и, прошептав: «Была не была!» — принялся за дело.

То, что Лёшка решил во что бы то ни стало сдать переэкзаменовку, было, конечно, очень хорошо. Я отправился к Лёшке.

Мать Лодкина — она открыла мне дверь — сказала торжественно:

— Лёша занимается! — У неё был праздничный вид.

— Володя, ты уж… — Лёшка посмотрел на меня виновато и дружески. — Я сейчас с тобой разговаривать не буду и на улицу не пойду. Не обижайся, ладно? Дело, Володя, в том…

И он заговорил о том, что должен теперь заниматься так много, как только может, потому что Анна Аркадьевна даже на отдыхе о нём не забывает и вчера звонила из Кисловодска.

— Может быть, она ещё позвонит. Я её тогда обязательно хочу порадовать, — сказал Лёшка. — Ведь она же может ещё позвонить?

— Может, — ответил я, глядя не на Лёшку, а на стену, увешанную суффиксами и приставками.

— Слушай, она сказала, что во мне уверена… — Лёшка помолчал. — Я не могу провалить переэкзаменовку! Раньше бы мог, а теперь… — Лёшка сжал кулаки. У него сильно заблестели глаза.

Я продиктовал Лёшке страничку из хрестоматии, поправил ошибки и ушёл, не сказав, что вчера разыграл его.

Через несколько дней ко мне пришли Владик и Вера, чтобы вместе ехать в Парк культуры и отдыха.

— Вы зайдёте или сразу поедем? — спросил я с порога.

— Зайдём, — сказал Владик.

Они оба сели, но Владик сейчас же встал.

— Я должен сообщить тебе… — начал он.

— Сообщай, — сказал я.

— Ты не возражаешь, что я при Вере?

— Нет.

— Если она тебя смущает, я её в два счёта могу выставить.

— Не надо.

— Как знаешь, — проговорил он немного разочарованно и наморщил лоб. — Одним словом, Володя, дело в том…

— Ну? — сказал я.

— …что Лодкин приуныл.

— Лёшка?.. — Я почему-то не ожидал, что Владик о нём заговорит.

— Его нельзя оставлять без присмотра! — вздохнула Вера так, словно приходилась Лодкину бабушкой и он давно уже отравлял ей спокойную старость.

— Молчи… — сказал Владик. — Понимаешь, Володя, Лёшка опять стал меньше заниматься. Говорит, не осилить ему всей премудрости. Прямо старая песня… Его всё время вдохновлять надо.

— И подгонять, — добавила Вера.

— Кто же его будет вдохновлять? — спросил я.

— Ты, — ответил Владик сразу.

— Я?..

— Ты.

— Как это?

— Так. Позвонишь, как в тот раз.

— За Анну Аркадьевну? Ну нет!

— Позвонишь! — сказал Владик внушительно. — Это будет иметь огромное воспитательное значение!

Я призадумался. В своей жизни я ещё не совершал поступков, которые имели бы огромное воспитательное значение. Пожалуй, что и поступков, которые имели бы просто воспитательное значение, пусть даже не огромное, мне тоже совершать как-то не приходилось…