– Базара нет, но ты уж запомни мое предположение об огурцах, - хоть Роджер и горел желанием продолжить свое обучение, быть обузой для девушки ему не хотелось.

Чтобы хоть чем-то себя занять, пират направился в сторону палаток, где сейчас проводили время его накама. Шанкс и Багги почти поняли, что творится вокруг них, и сейчас пытались до конца осмыслить неосмысляемое. Рейли общался с археологами, а Эйс тусовался с бабушкой. И завидев отца, Огненный Кулак с радостью бросился к нему.

– О, кажется я понял, почему ее зовут Икари, - сходу начал жаловаться брюнет. – Она бесится по поводу и без! А когда она бесится, она много орет, а когда она много орет… Да ты сам знаешь, что бывает, когда она много орет, твоя мать все-таки.

– Поэтому я такой спокойный, - улыбнулся сыну капитан.

– Спасибо тебе за это. Правда, спасибо.

– Юстасс, че ты такой худой? Это меня так бесит! Кремсфорд, че ты такой толстый, это меня тоже… Хорош рыдать, жрать по ночам меньше надо! Да, я знаю, я жестокая, а ты меня бесишь! Дэниэль, ты че такой никакой, это меня офигеть как бесит! Роджер.

– Да, мама, я знаю. Тебя бесит, что я такой придурок.

– Меня бесит, что ты знаешь, что меня бесит.

– Я передумал, - сказал Эйс. – Ее нужно было назвать не Икари, а Куокенбуо*.

– И ее определенно бесит, что ей подходит другое имя, - усмехнулся Роджер.

– Че хихикаете там за моей спиной, - подскочила к родственникам Икари, которая минуту назад бесилась на Ли. – Это меня тоже бесит! Бесит!

Обычные будни семейства Гол Ди. Ничего необычного.

***

– Как отвратителен наш мир, - безжизненным голосом произнес Ли. Они вместе с Рейли уже откопали где-то бутылку хорошего вина, и теперь дружно ее распивали.

– Жизнь - боль и тлен, - судя по количеству алкоголя в крови, как раз пришло время обсуждать тщетность бытия и смысл жизни.

– А я вот думаю, зачем мне это все? Эти поездки? Эти раскопки, поиски? У меня дома - замечательный сын, прекрасная невестка, и вот-вот родится внук, - рассуждал “великий философ” Ли.

– Внук? Здорово! А у меня ни семьи, ни детей. Только команда. Но и она - замечательная!
– как у Рейли еще язык не заплетался?
– А откуда ты?

– Флеванс.

– Флеванс? Уууу, богатый город.

– Богатый, да. Но я не из тех, кто сидит на одном месте и купается в роскоши. Мне больше по душе свобода, исследования. Жаль, мой сын не такой. Он любит науку, медицину, ему больше нравится сидеть на месте. Однако он в каком-то смысле герой. Он - главный врач в городе. Он лечит людей, спасает им жизни. Мне даже кажется, что он сделал для общества намного больше, чем я.

– Но давай рассуждать логически, - отпил из бутылки Рейли.
– Если он твой сын, значит, ты его создатель. А раз ты его создатель, значит, ты сделал намного больше, чем он, потому что ты сделал его.

– Хехе, логично! Какой ты умный, Рейли!

– Я знаю. А как зовут твоего сына?

– Лу. Трафальгар Ди Ватер Лу. А сына назовут Ло.

– Ло? Трафальгар Ди Ватер Ло, значит. Красивое имя.

– А то!

– Ребята, - неожиданно пиратскую и археологическую идиллию нарушила прибежавшая к палаткам Оливия.
– Я расшифровала надпись на понеглифе! Вы не поверите, что там написано…

_______________________

*Куокенбуо – (яп.) бешенство

========== Глава 16. Правда о попаданцах. ==========

Нико Оливию окружила толпа народа. Всем хотелось услышать продолжение написанного на Понеглифе послания. В первых рядах стояли те, к кому непосредственно относились древние письмена, а именно Эйс, Роджер и его команда, а так же Икари и Ли.

– Ну что же там, говори, - а будущего короля пиратов просто распирало от любопытства.

– Во-первых, хочу сказать, что кое в чем ты все же был прав, Роджер, - обратился к пирату археолог.
– В тексте ремаркой говорится о вкуснейших соленых огурцах, которые автор ел в процессе написания Понеглифа.

– Я знал! Я знал, что там есть про огурцы!
– запрыгал словно зайчик капитан пиратов. Эйс, глядя на не к делу счастливого отца, закатил глаза.

– А теперь самое главное, - продолжила Оливия.
– Далее в тексте написано кое-что… не очень приятное…

– Женщина, раз уж начала, давай заканчивай, - фыркнул Ли.
– Нечего тянуть кота за яйца.

Проигнорировав последнюю фразу Трафальгара, женщина стала читать только что переведенный ею текст.

“Но самое страшное начнется спустя несколько лет существования попаданцев в чужом времени или мире. Родное будет для них врагом, небо станет землей, и даже самая светлая душа покроется мраком. Ведь попаданцы… зомби.”