Признание миссис Ходжесон огорчило майора, но он его не до конца осознал. Письмо, пришедшее на следующий день, разъяснило все недомолвки. Оно было напечатано на машинке и опущено в Оксфорде: «Ты — убийца, майор Черил. Убийца своей жены. Она умерла ужасной смертью, а ты заслуживаешь казни. Но Бог милосерд, будем милосердны и мы. Если ты немедленно уберешься из деревни, мы не сообщим о тебе в полицию». Само собой, подписи под письмом не было.

Телефонные звонки. Слухи в деревне. А теперь и это несправедливое обвинение. Словно ему и без того мало. В злости Том Черил порвал письмо на мелкие клочки и бросил в мусорную корзину. Этот анонимный писака явно сошел с ума. Лучше не думать обо всем этом, забыть.

Но забыть не удавалось. Будь Джилл дома, он бы обсудил ситуацию с ней, однако занятия в школе уже начались, и она жила в Лондоне. Ей бы явно захотелось рассказать о письме Дейвиду. Поймав себя на том, что мысленно назвал старшего инспектора по имени, майор криво усмехнулся. Видимо, заразился от Джилл, которая часто виделась с молодым полицейским. Том Черил вздохнул.

Больше всего на свете он желал дочке счастья, а сам… сам он последнее время доставляет ей одни заботы. Нет, не стоит ее беспокоить этим грязным делом. Да и Джин тоже. У них и так сейчас не сладкая жизнь.

Резкий телефонный звонок прервал его мысли, и он подошел к аппарату.

— Черил слушает, — сказал он машинально.

— Убийца! — рявкнул мужской, явно измененный голос, и трубку бросили.

Том Черил потер ухо и выругался. Телефон зазвонил снова. Майор с отвращением уставился на него. Ему не хотелось отвечать, но пришлось, так как в доме находилась миссис Ходжесон. Не поднося трубку близко к уху, он осторожно сообщил, что такой-то номер на проводе.

— Майор Черил? — Голос был другой.

— Да.

— Мое имя Хуппер. Я агент по торговле недвижимостью из Оксфорда и занимаюсь как раз такими делами, как ваше. Я знаю, вы подумываете продавать дом, и взял на себя смелость…

— Откуда вы узнали, что я подумываю о продаже?

— Ну, я… — Мистер Хуппер замялся, но уверенность к нему быстро вернулась. — Мне сообщили, сэр. Виноват, если тороплю события. Может быть, вы еще не готовы, но у меня сейчас есть хороший покупатель. Если дом такой, как нам сказали, он сделает вам очень приемлемое предложение в данных обстоятельствах.

— В каких это обстоятельствах?

Хуппер, видимо, отругал себя за последние слова, но отвечать ему пришлось.

— Покупателей обычно не особенно интересуют дома, где произошли убийства, — ответил он резко. — На вашем месте, майор Черил, я бы не упускал возможности.

Том Черил сдержал грубость, готовую сорваться с языка, и спокойно сказал:

— Спасибо за совет, мистер Хуппер. Если я решу продавать дом, то дам вам знать. — И он положил трубку, прервав своего собеседника на середине фразы.

Со вторым и третьим агентами, позвонившими в тот же день, он был уже не так вежлив. А вечером, нагрянув к Галверстоунам, напрямую спросил:

— Что за сплетни ходят обо мне по деревне?

Ошарашенный священник обменялся взглядами с женой.

— Какие сплетни, Том?

— Будто я продаю дом и уезжаю из Фарлингама.

— А, это… Так ты не… — начали они в унисон с облегчением, потому что боялись другого.

Майор перевел взгляд с одного лица на другое и внезапно расхохотался:

— О Боже, — сказал он. — Да не убивал я Эйлин.

— Мы ни минуты не сомневались, — с возмущением заявила Дороти Галверстоун. — Но люди болтают как раз про убийство, и их не остановишь.

Том Черил рассказал им о телефонных звонках и анонимном письме. Ему было приятно говорить в открытую, обсуждать положение, выслушивать другие мнения, даже если это ничего не меняло.

— Как вы думаете, это работа того же самого шутника? — спросил он.

Священник отрицательно мотнул головой.

— Нет. По-моему, человек, напечатавший объявления, хотел убить тебя. Однако по случайности убил Эйлин и испугался.

— А возможно, он посчитал, что ты уже достаточно наказан, — вмешалась Дороти.

— Наказан? За что? — удивился Том Черил. — Нет, он явно сумасшедший.

— Иногда люди так долго вынашивают мелкие или даже вымышленные обиды, что действительно сходят с ума, — сказала миссис Галверстоун.

— Но до анонимных писем и телефонных звонков они обычно не опускаются, — возразил Эдвин Галверстоун. — Нет, Том. Эти пакости — работа мелкотравчатого недоброжелателя. Совсем другой почерк.