Шрифт:
— Не знаю, — ответил я, — с первого дня ломаю голову…
Конечно, кое-что прояснилось для меня в разговоре с Коллинзом, но ведь тот же Коллинз предупредил меня, что сделает все для сокрытия того, что произошло в действительности. А если это был организованный шантаж? Многие, может быть, не поймут меня, скажут, почему, мол, ты, Волков, не выложил всего сразу. А ведь я намеревался сделать это, но колебался, потому что и рапорту смотрителя маяка с мыса Норд-Унст, о котором говорил мне Коллинз, я тоже не верил до конца. Поэтому и не спешил, пытаясь еще раз — не для следователя, для себя — проследить последний путь «Кальмара».
— Может, налетели на камни? — осторожно вставил следователь.
— Нет, это исключено. На сдаче вахт в ноль часов я лично проверил счисление пути судна и обсервованное место [5] . Мы были в стороне от опасности.
— Но в непосредственной близости к берегу?
— Да, берег был относительно недалеко.
— А вот в лоции говорится, что в тех местах действуют течения и плавать ночью у островов Кардиган, идти сквозь Фарлендский архипелаг южным проливом не рекомендуется. Что вы скажете по этому поводу, капитан?
[5] Координаты корабля, определенные навигационным (по береговым предметам) или астрономическим способами.
— Я торопился к плавбазе сдать рыбу… Разве вам неизвестно, что и у рыбаков существует план?
— Э нет, так не пойдет, Олег Васильевич. Вы сердитесь, а это значит, вы не правы, — улыбаясь, сказал Прохазов. — Я ведь не поддеть вас хочу, а истину установить. Значит, допустим, что штурманская ошибка в данном случае места не имела. Что же еще? Могло иметь место столкновение судов? — неуверенно сказал он.
— Нет, погода была отличная, и никаких огней перед этим мы не видели…
— Да-да… — Следователь сочувственно покивал головой.
— А если «Кальмар» налетел на плавающую мину? — спросил я Прохазова.
Надо было сказать об угрозе мистера Коллинза раньше, но шантаж ловушкой, обещанной им, сдержал первый порыв рассказать следователю все. И это сразу изменило положение.
А потом, когда следователь, сам того не зная, показал мне, как загнал меня в сети Коллинз, разговор о встрече с ним, Коллинзом, и о его угрозах был бы расценен следователем, да и всяким, наверно, на его месте, как попытка оправдаться любым способом.
— Вы говорите, что шли у берега? — сказал Прохазов. — И населенные острова там поблизости есть?
— Есть, — ответил я.
— Взрыв мог быть услышан на островах? При хорошей погоде такой взрыв далеко, наверное, слышен?
— Конечно.
— Тогда читайте вот эту бумагу. Тут по-английски. Прочтете или дать перевод?
— Не нужно.
Я взял большой гербовый лист и прочитал официальный ответ администрации Фарлендских островов на запрос советского посольства. В письме сообщалось, что при опросе населения островов, находящихся в непосредственной близости от предполагаемого места гибели траулера «Кальмар», опрашиваемые все заявили, что никакого взрыва в ночь с двадцатого на двадцать первое июля сего года они не слышали…
«Мистер Коллинз, — подумал я, — ваш козырь мне нечем крыть…»
— Значит, и этот вариант отпадает, — сказал следователь.
— У меня нет доказательств своей невиновности.
«Хватит, — подумал я, — хватит с меня двадцати смертей и безумного моториста… Что бы ни произошло, кто бы ни был виноват, я был капитаном «Кальмара» и отвечал за их жизнь…»
— Нет, — сказал я, — у меня нет доказательств своей невиновности…
— А вы и не обязаны защищать себя, капитан Волков. Согласно презумпции невиновности…
— Как вы сказали? — переспросил я.
— Презумпция невиновности, — ответил следователь. — Буквально: предположение невиновности. Согласно этому никто не может считаться виновным, пока органы, на которые государством возложена функция поддержания обвинения, не докажут обратное. Коротко этот юридический принцип формулируется так: бремя обвинения лежит на обвинителе. Значит, все хлопоты, Волков, ложатся на нас. Впрочем, право защиты у вас всемерное, именно право защищать себя, но не обязанность… Понимаете?
— Понимаю, — сказал я. — Презумпция невиновности… Значит, это она заставляет вас искать в этой истории обвиняющие меня моменты. Да… Мне трудно защищать себя, я ничего не могу объяснить, но и вам, по-видимому, будет нелегко…
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Наша Светка родилась, когда выпал мне сдвоенный рейс в Северном море. Так получилось: капитан сменной команды, направлявшейся к нам на плавбазе «Тунгус», неожиданно заболел. На попутном судне его отправили обратно, а я остался в море еще на сотню с лишним суток…