– Максим Дмитриевич разошелся, - проворчала сидящая рядом с Толей Антонина, бухгалтерша. – Надо бы остудить его немного.

– Да, Толь, - поддержал ее Иван, тоненький дизайнер. – Уведи его в кабинет, пусть отдохнет. А потом и в такси можно.

Толику пришлось брать себя в руки и уводить сопротивляющегося директора. Вернее, даже уносить, потому что идти тот отказался наотрез. Толик схватил его за талию и потащил в сторону кабинета, пока шеф горланил ему в ухо «Ой, мороз, мороз…». Он помнил только четыре строчки, но это ему совершенно не мешало воображать себя оперным певцом.

В кабинете Толик усадил Максима на диван и силой влил в него стакан воды. Это не помогло. Максим продолжал петь, изредка прерываясь на то, чтобы глупо хихикнуть. Наконец, Толе надоело, и он надавал ему пощечин, более менее приводя в себя начальника.

– Тооооль, - хрипло протянул Максим, еле фокусируя на нем взгляд. – Тоооль…

Толик не знал, чего от него хочет этот ужасный человек, но зато точно знал, чего хочет сам – закрыть этот рот. Желательно своим. Он не стал себе отказывать, довольно грубо прикладываясь к губам мужчины. Тот не реагировал, только смотрел на горящего страстью Толю, позволяя. Сначала сминать свой рот в жестком поцелуе. Потом – засунуть язык внутрь и пройтись там, изучая и завоевывая новую территорию. Потом – гладить себя руками, ласкать, сжимать свое тело…

Толик совсем потерял голову, когда добрался до его задницы. Сжимал сильно, вырывая стоны, толкнул Максима на диван и навалился сверху, не отрываясь от его губ. Максим позволил все.

Когда Толик, сходя с ума от желания, чуть приподнялся и заглянул в затуманенные глаза, мужчина сам перевернулся под ним, расстегнул ширинку и приспустил джинсы вместе с бельем, насколько мог. А потом сам – сам! – раздвинул половинки, открывая взгляду Толика сжимающуюся в предвкушении дырку.

У Толика сорвало крышу. Он достал из штанов свой налитой и твердый член, вставил его в зад Максима и захлебнулся стоном – там было так тесно и так жарко. Невыносимо. Он двигался хаотично, быстро, шумно, чувствуя под собой встречные движения, и хотел еще больше. Еще больше этого тепла. Еще глубже проникнуть. Еще сильнее вдавить в диван покорное тело.

Кончил он так, что перед глазами закружились звезды. Спустил внутрь Максима, ни о чем уже не заботясь. И отключился прямо на своем начальнике, позволяя себе такой сладкий сон после такого долгожданного секса.

Часть вторая

История четвертая. Начало нового года

Утро встретило Толика непонятным шевелением и бормотанием. Толик, может быть, проигнорировал бы это, но шевелилось и бормотало нечто прямо под ним. Он спросонья открыл глаза и обнаружил интереснейшие вещи: то мягкое и удобное, на чем он сладко спал, оказалось его начальником. Начальник, кажется, пытался избавиться от присутствия Толика на себе и в себе, потому что приподнимал попу, дрыгал ногами и пытался спихнуть захватчика.

Толик своей все еще похмельной головой понял это и перекатился на бок, слезая с Максима. Максим, не глядя на секретаря, поднялся, подтянул штаны и вышел в туалет, пошатываясь. От его неровной походки Толик испытал смутное удовлетворение. Он пока еще был не в состоянии анализировать произошедшее, к тому же хотелось спать, и Толик не стал себе отказывать.

Второй раз Толик проснулся один и в более вменяемом состоянии. Быстро собрался и свалил с работы, стараясь не привлекать к себе внимание охраны. А уже дома начал думать.

Мысли не радовали. Реальная картина оказалась совсем уж печальной. Во-первых, Толик все же не удержался от того, чтобы поиметь задницу шефа, во-вторых, этот самый шеф был настолько пьян, что вряд ли отдавал себе отчет в своих действиях (будь он трезвым, скорее всего, не согласился бы на секс с собственным секретарем). В-третьих, им обоим теперь предстояло разобраться, как быть дальше: разойтись в разные стороны или попытаться забыть обо всем и продолжать работать.

И наконец, Толик думал о своем крышесносном оргазме постоянно. Он, конечно, подозревал, что его чувства были так остры из-за алкоголя и необычности ситуации, но это не отменяло того, что Толик хотел повторения. И сам на себя за это злился.

Новый год он встретил у родителей, провел там почти две недели, встречаясь с друзьями, навещая родственников и посещая всевозможные увеселительные мероприятия. Пытался отвлечься, как только мог, но воспоминания о проведенной с Максимом ночи преследовали его все равно.

Максим Дмитриевич, конечно, не звонил и не писал.

Поэтому 11 января в понедельник Толик пришел на работу, нервничая и смущаясь. По офису вяло курсировали сотрудники, зевая и собираясь в кучки, чтобы обсудить прошедшие праздники. Работать никто не хотел. В этот день Максим Дмитриевич не явился, как и в последующие дни.

Толик волновался, пытался звонить ему на мобильный (нашел даже подходящий предлог – нужно было подписать договор о рекламе с одной крупной фирмой), но телефон был отключен.

Федоров пришел на работу только в пятницу, причем сделал это в манере, совсем ему не свойственной: в 8 утра, когда Толик еще только вышел из дома. Он заперся в кабинете на ключ и не высовывал оттуда носа, на стук в дверь не реагировал, а открыл только тогда, когда пришел Евгений Сергеевич с кучей бумаг (несмотря на начало года, бумаг было даже больше, чем обычно).