«Хорошо, что у нее все наладилось», — думала Лера. Она чувствовала себя старшей, словно сама была матерью и наконец-то выдала замуж засидевшуюся дочь.

Работала Лера в пошивочном цехе. Сюда поступали материалы из закройного цеха. В пошивочном проверяли по лекалам правильность кроя, ставили надсечки для рукавов и карманов.

Бригадир Маша Половецкая, строгая, но, как показалось Лере, не придирчивая, учила ее обрабатывать карманы. Это была самая легкая операция, обычно ее поручали новичкам

Маша была старше Леры — лет, наверное, двадцати.

— Сперва я тебе расскажу о самом процессе, — сказала она, посадив Леру рядом с собой. — Мы работаем на машинах двадцать второго класса.

— Двадцать второй — это много или мало? — спросила Лерз.

— Не перебивай, — сердито оборвала Маша. — Я все объясню. Это машины старого образца, на многих фабриках уже установлены более быстроходные машины.

— А у нас когда установят? — спросила Лера.

Маша хотела было совсем рассердиться, но вместо того засмеялась:

— Ну и настырная же ты!

Лера обиделась.

— Чем я настырная? Меня в школе учили: если что-тo не понимаешь, спрашивай.

Впрочем, Лера оказалась понятливой ученицей. Сама Маша позднее признавалась, что Лера удивила ее своей сообразительностью.

Работать в пошивочном цехе Лере нравилось, она быстро разобралась, что к чему.

Через несколько дней Лере уже поручили более сложную работу — притачивать кокетку, а потом обрабатывать воротник.

В первый месяц Лера заработала сорок пять рублей, в следующий — уже восемьдесят.

— Ты способная, — с невольным уважением сказала Маша. — Гляди, скоро и меня перегонишь.

Сама Маша работала на втачке рукавов — это была сложная операция, требовавшая мастерства и опыта.

Лера сказала:

— Я бы тоже хотела втачивать рукава…

— Подождешь! — перебила Маша.

— А я хочу, я знаю, у меня получится!..

Маша была вспыльчивой не меньше Леры.

— Не спорь со мной! — прикрикнула она на Леру. — Я знаю, что говорю!

Оки разругались вчистую.

— Пусть ее другой кто учит, а я не могу больше!..

— Меня не надо учить, — ответила Лера. — Я теперь сама кого хочешь научу!

Она гордилась тем, что так быстро сумела все понять и освоить. И знала: пройдет еще немного времени и она даже обгонит Машу. Как пить дать!

Когда Лера получила третий разряд, написала матери: «Я работаю хорошо, лучше остальных девочек. Скоро дадут четвертый разряд, думаю, до сотни в месяц заработаю…» Подумала и написала еще: Если тебе нужны деньги, могу прислать немного…»

Конечно, самой Лере были нужны деньги — как не нужны! — но до чего ж хотелось хотя бы чем-нибудь похвастать перед матерью и ее мужем! Пусть не думают, что она будет у них на шее сидеть, не таковская, не сядет, а, напротив, сама всегда помочь в силах.

Лере еще не исполнилось восемнадцати, когда она познакомилась с Виталиком Коростылевым. Произошло это в драматическом театре. За всю свою жизнь Лере довелось быть в театре три или четыре раза.

И вот Ксения Герасимовна пригласила ее на спектакль «Бал воров».

Лера обрадовалась, потом сказала:

— Мне надеть нечего…

Она ожидала, что Ксения Герасимовна будет смеяться над ней, ерунда, скажет, но Ксения Герасимовна спросила:

— Неужели и вправду нечего надеть?

— У меня платьев раз-два и обчелся, — ответила Лера. — Ни в одном в театр не выйдешь…

И тут Лера вспомнила: мать оставила одно свое платье. Она тогда призналась Лере: «Я из него вытолстилась…»

Платье было крепдешиновое, на оранжевом фоне зеленые полоски. По правде говоря, немного крикливое и сшито смешно: на боку бант, юбка в складочку, большой вырез, и на шее тоже бант.

— Я бы его подогнала по себе, — сказала Лера. — Платье не ахти, и я в нем, конечно, утону, но если переделать его, то будет ничего, все-таки крепдешиновое.

— Давай подгони, — сказала Ксения Герасимовна.

— А когда? Времени у нас нет, в театр-то завтра?

— Завтра.

— А, — сказала Лера, — посижу ночь и сделаю!

— Где же ты будешь шить? В общежитии?

— Где же еще?

— Нет, так дело не пойдет. Тебе никто не разрешит работать в общей комнате, да еще с лампой. Девочки тоже устают порядком, им ночью выспаться надо…