Поднявшись, чтобы сесть, Робб откинул её волосы с плеча, чтобы поцеловать его.

— Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя неловко, но я также и не хочу, чтобы ты стыдилась меня. Теперь мы муж и жена.

— Я хочу доставить тебе удовольствие.

— А я хочу доставить удовольствие тебе, — его улыбка стала вредной. Робб снова откинулся на спину, заложив руки за голову, беззастенчивый в своей наготе. — Если ты хочешь прикоснуться ко мне, ты можешь сделать это. Если хочешь, чтобы я коснулся тебя — скажи. Здесь ты госпожа.

От его слов Мирцелла почувствовала вспышку желания — она никогда не имела права выбора, а Робб вручал его ей так просто, будто оно не имело никакого значения. Она опустила руку на его живот, погладив напряжённые мышцы, и легонько шевельнула бёдрами, заставив Робба резко выдохнуть. Мирцелла наклонилась, находя губами шрам, дразня его кончиком языка, и Робб выгнулся от удовольствия.

— Как это случилось?

— Мы с Джоном тренировались на настоящих мечах без разрешения. В итоге оба остались со шрамами, — он коснулся мозолистыми пальцами почти незаметной полоски на запястье самой Мирцеллы. — А это?

—Сир Попрыгунчик, — озадаченное выражение его лица заставило её захихикать. — Котёнок Томмена.

Его смех был громким, безжалостно нарушавшим утреннюю тишину, и Мирцелла засмеялась тоже, весело вскрикнув, когда Робб вдруг перевернул её на спину и припал губами к шее. Она выдохнула от удовольствия, когда Робб поддразнил зубами её кожу, и запуталась пальцами в его волосах, когда он накрыл губами тёмный кружок соска.

— Ты…

Робб поднял голову.

— Что я, любовь моя?

С трудом преодолев очередной приступ смущения, Мирцелла наконец произнесла:

—Ты можешь повторить то, что делал ночью… своим ртом?

Его улыбка была совершенно разбойничьей, когда он вновь приник к её телу…а потом всё, на чём могла сосредоточиться Мирцелла — удовольствие, что Робб дарил ей. Она отчаянно пыталась не кричать, боясь, что кто-то услышит. Она цеплялась за меха, за волосы Робба, будто боясь упасть, её ноги дрожали, а напряжение грозило вот-вот разорвать тело. Мирцелла рассеянно подумала, что бы сейчас сказала септа, когда она уже не думала о том, что её услышат все семь королевств, просто потому, что ещё никогда не чувствовала себя так сладко.

Робб тихо смеялся, покрывая поцелуями её тело, и его губы блестели от её удовольствия.

—Ты никогда не покинешь этой постели, любовь моя.

— Пока ты со мной, я согласна, — выдохнула Мирцелла, потянувшись к Роббу, когда он встал на колени и подхватил её под бёдра, медленно толкнувшись внутрь. Мирцелла закусила губу от ноющей боли, не прошедшей с прошлой ночи, но боль быстро отступила, а тело само подстроилось под ритм, что задавал Робб.

Когда в дверь их комнаты постучали, был уже полдень, судя по яркости света за окном. Мирцелла оторвала губы от груди мужа, снова покраснев, а Робб разочарованно застонал, сжимая руками её бедра и не позволяя слезть с него.

— Кто там? — позвал Робб с раздражением в голосе.

Голос леди Кейтилин остудил кровь обоим.

— Здесь гости из столицы, а также все знаменосцы дома Старков. Пришло время и для вас присоединиться к ним.

Робб открыл рот, чтобы возразить, но Мирцелла опередила его.

— Нам нужно время, чтобы одеться, леди Старк!

Когда шаги Кейтилин затихли, Робб обиженно посмотрел на неё, и Мирцелла весело подумала, что сейчас он особенно напоминает Рикона. Руки мужа сжались за её спиной, губы вновь припали к шее, а его северный акцент сейчас казался явственнее, чем когда бы то ни было.

— Теперь ты леди Старк. И я велю тебе оставаться здесь, пока все эти гости не отправятся восвояси.

Мирцелла ответила на нежный поцелуй.

— Скоро мы останемся здесь одни. Не стоит ли нам побыть с нашими семьями, пока есть такая возможность?

Робб вздохнул.

— Ты права.

Когда они вошли в пиршественный зал, то на Мирцелле было платье с высоким воротником, чтобы скрыть следы от губ Робба, а он надел свободную рубашку, чтобы не натирать царапины, которые она оставила на его спине. Король Роберт был уже полупьян. Увидев их, он заорал:

— Рад, что ты дал бедной девушке передохнуть, Старк!

Зал тут же разразился добродушным смехом и криками.

Мирцелла знала, что сейчас того же цвета, что и её пурпурное платье, но впервые не волновалась из-за этого.

*

В ночь перед отбытием гостей в Королевскую Гавань Серсея пришла в комнату дочери. Мирцелла безмолвно позволила матери выгнать служанку и снова начать заплетать её волосы в одну из сложных причёсок, модных при южном дворе.

— Ты прекрасна, — сказала Серсея наконец, обращаясь в этот раз с её волосами куда мягче, чем привыкла Мирцелла. — Я рада этому. Мир далеко не так добр к дурнушкам. И слава Семерым, что ты дочь Роберта, не то он уже давно попытался бы затащить тебя к себе на колени.