Мирцелла сладко задрожала, крепче обнимая его ногами. Но когда он вошёл в неё, опаляя горячим дыханием щёку, Мирцелла вспомнила, что в богороще они не одни.

— Сир Арис услышит нас! — простонала она, когда Робб стал целовать её шею, поддерживая под бёдра.

— Уверен, он уже слышал, как ты стонешь.

Мирцелла ахнула, когда он куснул её за плечо, и со смехом опёрлась о его грудь.

— Я? Здесь самый шумный ты!

— Тогда заставь меня стонать сильнее, — вызывающе предложил он.

Мирцелла была уверена, что именно в тот день она забеременела снова.

*

Она почувствовала, что что-то не так, когда младенец покинул её тело. Даже сквозь туман от боли и слёз Мирцелла видела мейстера Лювина, слышала резкий выдох повитухи, а когда Робб оставил её, чтобы взглянуть на плачущего малыша, то на его лицо набежала тень, и внутри Мирцеллы всё оборвалось.

— Что случилось? — спросила она. Когда никто не ответил, она из последних сил приподнялась и выкрикнула. — Что не так с моим ребёнком?

— Ничего, — наконец ответил Робб, перерезав пуповину ребёнка и поворачиваясь к ней с нежной улыбкой на лице. — Он совершенно здоров.

— Он… У нас сын?

Робб кивнул, протягивая малыша повитухе, чтобы вымыть и запеленать. Когда муж вновь сел рядом, убирая волосы с её вспотевшего лба, Мирцелла заметила что-то странное в его взгляде.

— Пожалуйста, скажи мне, что с ним не так! — взмолилась она, взяв его лицо в ладони.

— Он родился карликом, любовь моя.

Слёзы наполнили её глаза так быстро, что Мирцелла на мгновение потеряла Робба из виду. Она хорошо помнила, как её дедушка был жесток к дяде Тириону, как кривилась её мать, как дразнил дядю Джоффри. Все карлики бастарды в глазах их отцов. Сколько раз она слышала, как Тирион говорил, что никто не желал бы сына-карлика, и Мирцелла знала, что у Старков никогда такого не было, только у Ланнистеров, и все обвинят её, а страдать будет её сын.

— Мне жаль, — выдавила она, и паника обручем сковала грудь в ожидании того, что Робб с отвращением предложит избавиться от ребёнка. Дедушка Тайвин всегда говорил, что лучше сразу убить карлика или калеку, чтобы не воспитывать его в тягость себе.

Робб на мгновение нахмурил брови, словно в замешательстве, и принялся вытирать её щёки.

— Ты подарила мне здорового сына, Мирцелла. Тебе не за что извиняться.

— Но…

— Никаких но, — перебил её Робб, но в его голосе была жалость. — У нас третий сын, и это всё, что имеет значение. Понимаешь?

Мирцелла кивнула, переполненная любовью к мужу настолько, что едва могла дышать. Повитуха вручила ей младенца, тщательно пристроив его во всё ещё слабые руки матери. И Мирцелла тут же увидела, что этот ребёнок пошёл в Ланнистеров — светлый пушок на голове и спокойные зелёные глаза. Он был лучше сложён, чем Тирион, и Мирцелла была изумлена, осознав, что её третий сын больше всего напоминает Джейме, чем кого-либо ещё.

Робб назвал его Бринденом в честь своего дяди Черной Рыбы, и, хотя Мирцелла никогда не говорила об этом вслух, она поклялась, что будет любить Бриндена сильнее, чем остальных детей, чтобы хоть как-то компенсировать возможную неприязнь к нему со стороны других людей.

*

Письмо Томмена прибыло вскоре после первого дня наречения Бриндена, и его почерк был таким же размашистым, как и раньше. Мирцелла с улыбкой взломала сургучную печать, ожидая прочесть о том, как Томмен тренировался на мечах с Бранном, ставшим его лучшим другом, или очередной рассказ о сире Лорасе. Но вместо этого Томмен умолял её приехать в столицу на его свадьбу с Элейн Тарли из Рогова Холма: «Пожалуйста, Мирцелла, я не хочу жениться без тебя. Я даже не видел эту девушку, и отец настаивает на браке с ней, говоря, что Тарли – одни из самых влиятельных знаменосцев Дома Тирелл, но мне страшно. Попроси Робба тоже приехать. Я ужасно скучаю по тебе».

Когда она показала письмо Роббу, её муж вздохнул перед тем, как подхватил Бриндена с пола и прижал к груди. Он смотрел в огонь и нежно поглаживал большой ладонью светловолосую голову мальчика, пока Бринден не уснул.

— Если ты хочешь, мы поедем, — сказал Робб наконец.

—Но ты не хочешь, — поняла она.

— Мне не нравится столица, — прямо заявил он. — И мне плевать, как к тебе там относятся. Но Томмен всегда был хорошим братом для тебя, и твои родители ещё не видели наших сыновей. Если ты хочешь увидеть Томмена, я никогда не откажу тебе.

— Я не могу представить Томмена чьим-то мужем, — призналась она с улыбкой, глядя, как муж целует Бриндена в макушку.

— Это потому, что ему больше нравится бегать за котятами, чем за юбками, — ухмыльнулся Робб.

— Он всегда был милым мальчиком. Мать и отец никогда не любили его, — опустив взгляд, она, наконец, произнесла слова, на которые никогда ранее не осмеливалась. — Для королевства было бы лучше, родись Томмен первым.

Её муж молчал в течение нескольких минут, словно решаясь.