– Я не знаю, что я представляла, - призналась Арья, - но точно не это. Здесь… я никогда не видела ничего подобного.

Эйгон улыбнулся, разматывая ткань, которая держала Рэйнис. Она сразу же потянулась к отцу, и Арья вспомнила, как счастлива она была каждый раз, когда Нед обнимал ее или сажал себе на плечи. Санса всегда была дочерью их матери, но Арья… Арья всегда была дочерью Неда.

– Я обещал тебе приключения, а я всегда держу свое слово.

Ланнистеры всегда платят свои долги, часто повторял Джендри, саркастически закатывая глаза, насмехаясь над словами своей матери. Если бы она постаралась, то могла бы вспомнить, как он ухмылялся, произнося эти слова, и как безразличие в его голосе доводило королеву Серсею чуть ли не до сумасшествия.

Она скучала по Джендри. Она никогда бы не признала этого вслух, но даже мысль о том, что Эйгон с армией направится в Королевские земли, чтобы убить его, пугала Арью до дрожи.

– Здесь вас примут, как короля и королеву, которыми вы являетесь, - уверила их Дейенерис, после того, как объяснила, что в этом городе нельзя проливать кровь. – И вы будете моими почетными гостями столько, сколько пожелаете.

Арье было неприятно признавать, что жизнь в Вейес Дотрак оказалась труднее, чем она думала. Несмотря на все ее заявления о том, что она не леди, она раньше никогда не спала на улице, скрываемая лишь тонкой палаткой от стихий, и не ожидала, что вместо кроватей там окажутся лишь меха и подушки, постеленные на полу. Эйгон понимающе улыбался первые несколько недель, когда она постоянно просыпалась с болью в спине и пыталась привыкнуть к конине, которую здесь подавали на завтрак, обед и ужин. Дейенерис заказала для нее дотракийскую одежду, и, хотя она никогда не была особенно скромной, Арья покраснела как девственница, когда она впервые надела разукрашенный жилет на абсолютно голое тело.

– Если хочешь, мы можем в любой момент отправиться в Волантис и сесть на корабль до Пентоса, - предложил Эйгон спустя месяц, проведенный с дотракийцами.

– Нет, - упрямо заявила Арья, зашнуровывая свой жилет после кормления Рэйнис. – Я хотела приехать сюда, и я останусь здесь.

– Нет ничего позорного в желании вернуться к цивилизации.

Сердито пыхтя, Арья быстро собрала свои волосы в свободную косу.

– Ты меня бесконечно расстраиваешь!

Она обнаружила Рэйго в окружении каких-то других дотракийский детей его возраста. Арья подошла к молодому принцу, заставив глаза его друзей расшириться от такой наглости, и заявила:

– Мне нужно научиться говорить по-дотракийски. Ты поможешь мне?

К тому времени, как ее живот вновь начал расти, Арья была в состоянии поддержать беседу с любым дотракийцем, когда Эйгон мог лишь смотреть на нее с нескрываемым удивлением и восхищением.

Арья могла поклясться, что она видела уважение в глазах Коннингтона, но этот человек не сделал бы ей комплимент даже накануне конца света.

_____________________

Ее сын пришел в этот мир темной ночью, тихо и мирно. В отличие от Рэйнис, которая вопила и визжала, заявляя всем о своем рождении, которое никто не должен был игнорировать, ее мальчик молчаливо оглядывал все вокруг своими сиреневыми глазами. Эшара вытерла лоб Арьи прохладной тканью, убаюкивая ее своим мягким голосом, когда силы покинули ее тело. Хотя первые роды длились в два раза дольше, ее сын неправильно развернулся в матке, и

Арья была почти уверена, что умрет, рожая его, ощущая такую боль, какой она ранее никогда не чувствовала, и все это время она могла думать лишь о Лианне Старк.

– Отдыхай, дитя мое, - шептала Эшара, подкладывая очередную подушку Арье под голову. – Твой сын здесь, и он здоров. Просто спи, девочка моя. Я пригляжу за ним.

Лихорадка пришла двумя днями позже, и Арья постоянно просыпалась от головной боли и холода. Служанки Дейенерис тут же позвали Хэлдона, и Арья видела беспокойство в его глазах, пока он протирал ее ледяной водой. Она проглотила травяной настой, которым напоил ее полумейстер, но ее тут же вырвало, так что пришлось менять все простыни.

Когда Эшара и Эйгон зашли в ее палатку, Арья еле-различала лицо своего мужа, который явно был очень озабочен ее состоянием, но она лишь прошептала:

– Где мой сын?

– С кормилицей, любовь моя, - ответил Эйгон, нежно поглаживая ее мокрые волосы. – Прекрасный сильный мальчик.

– Имя…

– Я назвал его Эймон.

– Как Рыцарь-Дракон, - выдохнула она, вспоминая историю старой Нэн о сире Эймоне и королеве Нэйрис.

Она закрыла глаза, когда Эйгон и Хэлдон начали что-то обсуждать, и голос ее мужа наполнялся все большей тревогой. Арья хотела открыть глаза, заверить его, что с ней все будет в порядке, но тело не слушалось ее.

– Я хочу домой, - вымолвила Арья, прежде чем провалиться в темноту.

_____________________

Она давно не была здесь, но помнила путь к тому месту, где держали ее сестру. Днем люди бродили вокруг со своими луками, готовые пристрелить ее, но ночь подарила ей укрытие, позволив прокрасться незамеченной. Ее младшие братья ждали ее в Речных землях, но она пришла за сестрой. Один из братьев покинул их, чтобы присоединиться ко львам, и она более не чувствовала связи между ними.

Ее сестра была привязана рядом с лошадьми, и все они начали паниковать при виде ее. Ей же не было дела до них, не сегодня. В конце конюшни была ее сестра, связанная ремнем, и она мгновенно начала перегрызать толстую кожу, чтобы освободить ее, но сестра лишь резко дернулась и обнажила клыки.

Ее глупая сестра даже не понимала, что она в ловушке. Люди одурачили ее, заставив думать, что она свободна, когда на самом деле это было не так.

Ремни порвались, но ее сестра не сдвинулась с места. Она боднула головой ее ребра, но та лишь оскалилась на нее. Если бы она была одним из ее младших братьев, она бы незамедлительно повалила ее на землю, чтобы показать, кто здесь главный, но не могла.

Люди подходили все ближе, крича на лошадей, и она убежала, и ее сильные ноги уносили ее как можно дальше от ее глупой сестры. Один из людей попытался сбить ее, но она была слишком быстра, слишком сильна. Убегая прочь из города, она надеялась, что ее сестра последует за ней, но она была одна, снова одна.