Она лишь хотела, чтобы ее стая воссоединилась вновь.

========== Часть 5.5 ==========

Когда Арья проснулась, во рту у нее было суше, чем в дорнийской пустыне. Она попыталась сесть, но была еще слишком слаба. Увидев, что она очнулась, женщина, находившаяся подле нее, ахнула, тут же скрывшись за пределами палатки, настойчиво выкрикивая что-то. Арья пыталась разобрать слова, но ее сознание, казалось, было все еще в тумане, однако она подозревала, что женщина кричала что-то вроде: «Жива! Жива!». Тем не менее, Арья не могла найти в себе силы поднять голову и спросить, почему ее жизнь вдруг стала такой важной новостью.

Эйгон первым ворвался в палатку, а затем Хэлдон с Дейенерис, и Арья почувствовала его слезы на своем лице, когда он тревожно целовал ее. Хэлдон оттолкнул его, положив руки на ее грудь и живот, и Арья хотела было возмутиться подобным действиям, но по его серьезному выражению лица поняла, что мужчина проверял что-то.

– Я хочу пить, - выдавила Арья, и уже через секунду Эйгон поднес чашу с водой к ее губам, аккуратно поддерживая ее голову. Казалось, будто она не пила ничего несколько месяцев, и вскоре Эйгон подал ей теплое молоко вместо воды.

– Ты всех нас очень напугала, - сказала Дейенерис, смотря на нее с добротой на красивом лице.

– Что со мной случилось?

– Ты спала около двух месяцев, - произнес Эйгон, убирая волосы с лица Арьи. – Лишь молоко и мед сохраняли тебе жизнь все это время.

– Два месяца? – повторила она, пытаясь переварить эту новость. – Что случилось?

– Послеродовая лихорадка, - ответил Хэлдон. – Мы дали тебе все лекарства, что я знаю, и использовали некоторые дотракийские методы, но, казалось, ничего не помогало. Как и сказала кхалиси, мы все очень беспокоились за вас, ваша светлость.

– Ребенок…

– С ним все с порядке, - быстро заверил Эйгон, целуя ее в лоб. – Я никогда еще не видел такого здорового и сильного ребенка, и Рэйнис ни на секунду не отходит от него.

Хэлдон подтвердил, что опасность миновала, но она заметно ослабла за эти два месяца. Лишь спустя несколько недель Арья снова смогла стоять, и то ей требовалась поддержка. Когда она впервые взяла Эймона на руки, Эшаре пришлось страховать ее, потому что Арья ужасно боялась, что уронит его.

Если Рэйнис и пошла в Мартеллов, Эймон был чистым Таргариеном: яркие сиреневые глаза и мягкие серебряные волосы на маленькой голове. В то время как его сестра всегда была требовательным ребенком, Эймон был мирным, словно септон, даже когда был голоден, он редко издавал звуки громче хныканья. Конечно, ей редко выпадала возможность хотя бы покормить его, потому что рядом с ним постоянно находился кто-то, занимающийся маленьким принцем. Эшара говорила, что ни одного ребенка еще так не лелеяли, как милого Эймона.

– Я видела множество детей в своей жизни, но ни у кого из них не было настолько мягкого темперамента. Эйгон был счастливым ребенком, но не стеснялся выражать свое недовольство. Твоя мать когда-нибудь рассказывала тебе, какой ты была в детстве?

Робб однажды сказал, что после того, как она родилась, Джон называл ее «маленький монстр», ибо в первые месяцы своей жизни она только и делала, что кричала. Если кто и унаследовал ее темперамент, так это резвая и своенравная Рэйнис.

_____________________

– Я чувствую себя калекой, - пожаловалась Арья, когда Эйгон на руках нес ее на улицу, чтобы прогуляться. Ее ноги слишком болели после целого дня хождения без поддержки.

– Ты все еще восстанавливаешься. Не обязательно напрягаться каждый день.

Он аккуратно посадил ее на синеватую траву, опускаясь рядом с ней на расстеленную конскую кожу.

– Я ненавижу сидеть на месте, - проворчала Арья.

– А я ненавижу видеть тебя сидящей на месте, - возразил Эйгон, - именно поэтому ты должна позволить своей силе вернуться, а не рисковать, - обнимая ее худые плечи, прошептал он. – Мне казалось, я не мог дышать все то время, что ты спала.

Арья легла, расположив голову у него на коленях, и пальцы Эйгона тут же начали играть с ее волосами.

– Мой брат Бран обожал лазать повсюду: по деревьям, стенам Винтерфелла, везде, куда он мог добраться. Когда ему было семь, он наступил на сломанный камень и упал. Он спал две недели, и мейстер Лювин мог поклясться, что он никогда не сможет ходить снова, но Бран настаивал на обратном. Это заняло около года, но вскоре он бегал еще быстрее, чем раньше, запрыгивая на стены и сводя с ума мою мать. Его посвятили в рыцари во время восстания Железнорожденных.

– Я бы хотел однажды с ним познакомиться.

– Иногда Эймон напоминает мне его. Думаю, это потому, что он такой миролюбивый. Бран всегда вел себя очень расслабленно.

– Признаюсь, я завидую тебе. Я смотрю на наших детей и думаю, похожи ли они на моих родителей, мою сестру, но у меня нет ни единого воспоминания о них.

– Какое твое первое воспоминание?

На его губах расцвела теплая улыбка.

– Эшара, играющая со мной в снегу. Это было еще до того, как мы встретили Коннингтона, когда были лишь мы и Иллирио. Иногда по ночам я забирался в ее постель, и она прижимала меня к себе. Она всегда пахла корицей и всегда пела мне песни.