Служкой в его знаменитой лавке был, как ни странно, (нет, не угадали) не гном! Служкой в лавке у старого гнома был гоблин. Самый настоящий. Из мелкой породы. Копасов и сам-то был невелик ростом по сравнению с человеком, конечно. Он с возрастом всё больше вширь раздавался. Так вот гоблин едва доставал ему до пояса, однако был невероятно проворен и силён. Объяснялись между собой хозяин лавки и служка в основном жестами, часто совсем не заметными для постороннего посетителя, что, естественно, рождало сплетни и пересуды. Ни с кем из посетителей гоблин никогда не разговаривал и ничьих приказов, кроме хозяйских, не исполнял. Родственники, покупатели, старые товарищи по гильдии втихаря над старым гномом подшучивали: кто-то с иронией, иные, бывало, и злословили. Однако все рано или поздно шли к старику Копасову, кто за советом, кто за помощью, ну и прибарахлиться, конечно. В этом вопросе, не каждый крупный столичный магазин мог предложить ассортимент, равный Копасовскому.

Прошло уже много времени с тех пор, как в лавке поселился странный помощник. Уй. Так называл его сам старый мастер. В общем, как бы там ни было, но подробности его прошлой жизни и внезапное появление в знаменитой лавке лишь увеличивают и без того бессчётное количество тайн, окружающих знаменитого на весь Север повелителя кузнечного молота.

Утренние солнечные лучи, катающие на своих тонких прозрачных спинах стайки парящих пылинок, безжалостно перерезала тень появившегося в дверном проёме лавки посетителя. Лица за полумаской Копасов не видел, но походку и необычной формы скрещенные ручки клинков, торчащие из-за спины вошедшего, не узнать было просто невозможно.

Физиономия прожжённого торговца просияла счастливой улыбкой, собрав в уголках его отдающих глубокой морской синью глаз сеть лукавых морщинок.

– Наконец-то! Мы заждались! Здравствуй, дочка!

Гостья, на ходу сняв полумаску и скинув капюшон, перегнулась через стол, и крепко обняла старика, поцеловав его.

– Ещё скажи, все глаза просмотрели! Старый мошенник!

Гном, обхватив своими огромными ручищами плечи девушки, обтянутые лёгким, кожаным доспехом, никак не хотел выпускать ее.

– Сколько мы тебя уже не видели?! Пять лет?!

– Примерно так!

– Пять лет назад ты сбежала от нас в военную академию Тёмных эльфов! Даже они перед твоим упрямством не смогли устоять, - с оттенком лёгкой грусти вздохнул гном.

– Семь лет назад ты сменял меня у зашедших в город караванщиков, положив на весы против замарашки, одетой в лохмотья, старый осадный щит и убитый железный нагрудник. Это была неудачная сделка! Похоже, ты уже тогда начал терять хватку!

– Я так хотел, чтобы ты стала помощницей в магазине или выучилась сначала на служительницу храма, потом на ворожею... А ты?! Ты вместо этого таскала мечи, луки и кинжалы из стоек. Тайком снимала с манекенов доспехи!

– А ты, старый плут?! Запирал меня на ночь в мансарде на втором этаже, отнимая всё железо, которое я безуспешно пыталась прятать, чтобы хоть немного потренироваться! Заставлял меня каждый день разносить по городу выполненные или доставленные торговыми караванами заказы и подсовывал мне глупые магические свитки и книги, обучающие целительскому искусству. Узурпатор!

– Это ещё что за зверь!? Кстати, ты к нам надолго красавица?

– Пока не знаю. Осмотреться надо. А у тебя что-то для меня есть?!

– Возможно!
– пряча хитрую улыбку в усы, проговорил мастер.

– Сколько?

– Пятьдесят золотом! Только потому, что ты член семьи!

– Ну-ка, избушка, повернись ко мне задом! Я хоть посмотрю, как там у тебя всё треснет, когда ты с меня деньги возьмёшь. Сквалыга! Может так отдашь?

– Не могу!
– сурово сдвинув брови, обиженно проворчал гном. - Ты же знаешь! Завтра придёт кто-нибудь из моих многочисленных родственников, лодырей и пьяниц, и скажет: "чужому" человеку за так отдал, а своим кукиш без масла предлагаешь?! Они вон, как мухи крутятся и крутятся вокруг лавки! Чуть отвлекись, мигом по миру пустят! Уж мне ли всех этих подгорных бездарей и скряг не знать?! Я их всех насквозь вижу! Так что извини, свет очей моих, - сорок пять золотых!

– Да. С такими родственниками, как у тебя, и врагов не нужно!

– Только ты меня, моя красавица, понимаешь! Знаешь...

Из-за плотных штор, скрывающих дверь подсобки, воровато высунулась корявая, горбоносая мордочка гоблина. Увлеченные торгом, собеседники даже не заметили, как он, сторожась, проскользнул сбоку от стола под открывающейся частью массивной столешницы и замер, не сводя глаз с пришедшей посетительницы. Одетый в жёлтые мешковатые штаны и какую-то нелепую зелёную курточку с немыслимым количеством карманов, маленький работник выглядел по-детски трогательно.

Гостья, наконец, заметив его, повернулась и радостно воскликнула: "Малыш Уй!" Гоблин неловко, как-то по-крабьи, очень напоминая робкое, но отчаянно нуждающееся в помощи животное, начал приближаться к девушке, не сводя с неё своих больших янтарных глаз с чёрными вертикальными зрачками. Когда служка наконец приблизился достаточно близко, гостья молниеносно, словно охотящийся большой хищник, схватила его и, поцеловав в лоб, уложила на руку, прижав к груди, словно кота. Нежно почёсывая коротко стриженную шерсть на его лбу, она что-то тихо, с улыбкой шептала в его смешно дёргающееся островерхое ухо, заканчивающееся кисточкой, и не забывала при этом издевательски поглядывать в сторону тихо булькающего, словно кипящий самовар, негодующего гнома. Зеленоватый цвет лица гоблина, млеющего от счастья, постепенно менялся на пунцовый.