– - По три штуки на машину, - пожал плечами хмурый командир мотострелкового взвода.
– Как долго мы тут сумеем держать оборону с таким боекомплектом?

– - Станем держаться столько, сколько сможем, а затем - столько, сколько будет нужно, - неожиданно зло ответил полковник.
– Кроме нас на пути "косых" никого сейчас нет, значит, нет и выбора! Есть еще вопросы?

– - Все ясно, - совсем не по уставу ответил офицер.
– Значит, будем держаться.

Рыча моторами, БМП сползли со скверного проселка в придорожные заросли, скрывшие их от чужих взглядов. В тот момент, когда экипажи закончили маскировать свои машины, на горизонте показался столб пыли, неизменно сопровождавший любую движущуюся технику, и Басов, передергивая затвор своего АКС-74, крикнул:

– - Все по местам! К бою!

Несколько десятков человек, крепко сжимая в руках оружие, замерли. На полосу дороги нацелились стволы автоматических пушек, пулеметов, автоматов, готовые огрызнуться огнем, встречая прорвавшегося врага. Но вместо японской техники по проселку ползла вереница грузовиков, с бортов которых свешивались гроздьями солдаты в привычной "флоре". Басов, выскочив из кустов, вскинул автомат, выпустив в небо над головой короткую очередь и закричав, что было силы:

– - Стоять!!!

Головной "Урал-375", скрипнув тормозами, остановился, и его бампер замер в полуметре от лица полковника. Одного взгляда хватило, чтобы понять - это грузовик побывал в настоящем пекле, каким-то чудом оставшись на ходу. В обшивке кабины зияло множество пулевых пробоин, лобового стекла со стороны водителя не было, а торчавшие осколки были забрызганы чем-то красно-бурым - изнутри. На дверцах "Урала" висели бронежилеты, и были спущены, как минимум, два задних колеса. Из накрытого не то порвавшимся, не то пробитым вражескими пулями брезентом кузова спрыгнул человек в камуфляже, и Алексей Басов узнал майора Сухова.

– - Что это значит?
– Полковник подскочил к своему комбату.
– Почему вы здесь? Кто позволил покинуть позиции?!

– - Товарищ полковник, японцы атаковали превосходящими силами. Не меньше пехотного полка при поддержке тридцати танков. Их артиллерия первым же залпом накрыла все огневые точки по всей линии обороны. Они стреляют дьявольски точно, попадают даже в отдельного человека. Штаб батальона был уничтожен за тридцать секунд, а уже через четверть часа там была вражеская мотопехота. Но мы держались, сколько могли. Весь батальон до последнего человека был готов стоять насмерть, но нас обошли с флангов, и под угрозой окружения я решил оставить позиции, за что готов ответить. Можете расстрелять прямо сейчас, все равно большая часть моих пацанов уже мертва, а остальные их едва ли надолго переживут.

– - Сколько у вас осталось бойцов? Тяжелое вооружение есть? Мы встанем здесь и будем сдерживать "косых", пока не погибнем, или пока не получим приказ отступать! Они явно рвутся к Усть-Камчатску, хотят захватить местный аэродром, а если японцам удастся организовать воздушный мост, то уже через пару недель на полуострове будет не одна-единственная их дивизия, все их гребанные Силы Самообороны, и тогда нас сбросят в океан!

Сухов мрачно усмехнулся:

– - Мы и сейчас им немногое можем противопоставить. Со мной девяносто шесть человек, считая и тяжелораненых, все, что осталось от батальона. Есть три станковых гранатомета. Также имеется два "Фагота", на каждый по паре ракет. И еще два "Василька", товарищ полковник.

Басов невольно улыбнулся. Два автоматических миномета - это та самая козырная "шестерка", которая побьет даже туза, если только он не той же масти. Скоро враг испытает на себе мощь русского оружия, простого, но надежного и дьявольски мощного. Увидь исказившую покрытое кровью и грязью лицо полковника гримасу в этот момент японские солдаты, они, пожалуй, бежали бы без оглядки до самого Токио. Но вокруг были только растерянные, измотанные физически и почти сломленные морально бойцы штурмовой бригады, жалкая горстка, которой выпала участь исполнить почти невыполнимый приказ.

– - РПГ остались?
– уточнил Басов, вспомнив медленно надвигающуюся на него бронированную громаду вражеского танка, оставшегося там, на лесном проселке.

– - Пара десятков "Мух" найдется, - подумав, ответил майор.

– - Минометы разверните на окраине поселка, ПТУР выдвигайте в первую линию, туда же - АГС. Встретим японцев огнем из всего, что способно стрелять! И, ради Бога, майор, дайте мне связь с другими батальонами и штабом группировки!

Подгоняемые отрывистыми приказами злых взводных, бойцы засуетились, превращая примыкавший к селу пустырь в крепость, ощетинившуюся стволами, в которых дремал смертоносный свинец. Вонзились в землю саперные лопатки, зубья пил и армейских ножей вгрызлись в древесную кору. А сидевший в бронированном чреве БМП радист, срывая голос, выкрикивал в эфир позывные, пока, наконец, не услышал долгожданный ответ.

– - Товарищ полковник, на связи штаб!
– молодой боец, высунувшись по пояс из распахнутого люка, крикнул, что было сил.
– Сильные помехи на нашей частоте, но связь есть!

– - Не все япошки могут, - хмыкнул Басов, и, приняв из рук солдата гарнитуру радиостанции, произнес в микрофон: - "Якорь", я "Алмаз", на связи. Нахожусь в квадрате шесть, противник висит на плечах.

– - "Алмаз", оставайтесь на месте, - немедленно ответил "Якорь", который был никем иным, как вице-адмиралом Гареевым, командующим сводной группировкой на Камчатке.
– Противник глубоко вклинился в оборону бригады, первый и второй батальоны уже в клещах, и если вы отступите, они окажутся уже в полноценном кольце, и тогда пацанов сомнут, ударив со всех сторон. Мы даже не можем отдать приказ об отступлении - противник массировано применяет системы радиоэлектронного противодействия, глушит связь. Резервы уже на подходе, будут в вашем квадрате через час, максимум. Если через час резервы не придут, отходите к Усть-Каматску, уводите всех, кого можно. Стоять насмерть запрещаю, нам нужен каждый солдат!