– - Есть контакт!

На экране высветился сектор, в котором находился источник шума, который никак не мог иметь природное происхождение. Где-то поблизости, так же, как и сам "Гринвилл", укрываясь в естественных шумах никогда не успокаивавшегося моря, кралась другая подлодка.

– - Акустик, идентифицировать контакт!
– приказал командир американской подлодки, в душе ликовавший от радости.

– - Контакт не соответствует ни одному "портрету" из нашей базы данных, сэр!

В памяти бортового компьютера "Гринвилла", как и любой другой субмарины, не важно, под каким флагом она бороздила морские глубины, хранились эталоны шумов субмарин потенциального противника, и то, что не удалось обнаружить совпадение, могло обозначить, что неизвестная подлодка выходит в море впервые.

– - Это "Борей", - уверенно произнес командир "Гринвилла".
– Это может быть только он! Убрать буксируемую антенну! Поднять скорость до восьми узлов! Курс на сближение!

Плавно втянув в прилив ангара на своем корпусе "хвост", обладавший слишком большой инерцией, чтобы оставить его при передвижении на высоких скоростях, "Гринвилл" выполнил разворот. Частота вращения гребного винта возросла. Причудливо изогнутые лопасти бесшумно врезались в спрессованную под собственным весом ледяную воду, толкая вперед семитысячетонное обтекаемое "тело" подлодки.

Гидроакустический комплекс "Иртыш-Амфора", которым оснащались российские подводные ракетоносцы последнего поколения типа "Борей", не уступал американским аналогам по своим возможностям, но непрерывная модернизация субмарин типа "Лос-Анджелес", направленная на повышение скрытности и снижение демаскирующих признаков, сделала свое дело. Расстояние между двумя подводными лодками составляло уже считанные мили, медленно, но верно сокращаясь, но акустик подлодки К-550 "Александр Невский" даже не подозревал о присутствии рядом чужака. Работавший в режиме шумопеленгования сонар исправно принимал шум волн и пение проплывавших в стороне китов, не реагируя на рукотворного морского "хищника".

Капитан первого ранга Владимир Шаров, которого последние пять суток, с той самой секунды, как его ракетоносец отошел от причала, не покидало напряжение, метался в своей каюте, похожей на железнодорожное купе, только рассчитанное на одного человека и чуть большее по размеру. Оставшись в одиночестве, опытный подводник физически ощущал тяжесть нависших над ним и его субмариной тысяч тонн ледяной воды. Шаров порой чувствовал, что вот-вот сломается под этим гнетом, не выдержит колоссальной ответственности за множество людей - не только тех, что на борту субмарины, но и других, живущих в обоих полушариях, чьи жизни он мог оборвать буквально одним движением пальца.

Наконец, не выдержав больше этой пытки тишиной, моряк вышел в узкий, освещенный неярким светом ламп коридор, что вел в помещение главного командного поста. Попадавшиеся навстречу капитану моряки приветствовали своего командира, уступая Шарову дорогу. В отсеках, где царило безмолвие, было на удивление мало народа - благодаря всестороннему внедрению автоматизации подводным ракетоносцем водоизмещением семнадцать тысяч тонн управляли всего сто семь человек, в полтора раза меньше, чем на американских ПЛАРБ класса "Огайо".

Командный пост, на который замыкалось управление всеми системами "Александра Невского", встретил капитана негромкими разговорами моряков, короткими, в два-три слова, фразами. Обслуживавшие сложнейшую "начинку" вышедшего впервые на боевую службу подводного ракетоносца моряки и сами казались хитроумными автоматами, нацеленными только на выполнение заложенных в них создателями строго определенных функций. Никто из них, уставившихся в мониторы, не шелохнулся при появлении Шарова, только старший помощник вышел ему навстречу, приложив ладонь к форменной пилотке.

– - Рано вы, товарищ капитан, - чуть усмехнулся капитан второго ранга Иван Домнин, бывший командир БЧ-4 стратегического ракетоносца "Рязань". Приказ премьер-министра Самойлова, вернувший атомные подлодки в базы, спас жизнь ему и всей команде - американцы устроили беспощадную охоту на оставшиеся на боевом дежурстве русские субмарины, в первые минуты вторжения пустив их ко дну.
– Еще час как моя вахта. Отдохнули бы.

– - Все равно не спится, - отмахнулся Владимир Шаров.
– Как тут, без происшествий?

– - Все системы работают штатно.

– - В такой спешке лодку достраивали, могли что-нибудь не докрутить, как обычно. Странные мы люди - в космос летаем, побывали уже на дне океана, а болта подходящего диаметра на целом заводе не найдется. И как-то еще пройдет запуск. Из пятнадцати испытательных пусков "Булавы" полностью успешными оказались только шесть.

– - Вот и улучшим статистику, товарищ командир, - хмыкнул Домнин.

– - Мы - щит России, но при такой надежности "главного калибра" не приведи нам Господь кого-то защищать по-настоящему.