Шрифт:
– Михаил Григорьевич, командуй. Как договорились: пятнадцать гранат для начала, я держу на концевого. Сразу по окончании пальбы даю поворот на зюйд.
– Слушаюсь. Плесов, заряжай! Максимушкин, по готовности пять гранат под ахтерштевень, пять в борт, пять под форштевень.
– Ваш-бродь, и отсюда его достану.
– Раз так: пали!!!
Громыхнуло лишь три взрыва. Через минуту - еще два. Еще через минуту поднялись еще два громадных водяных столба.
– Максимушкин, Плесов - в трюм, вашу поперек и накрест!!!
'Морской дракон' заложил крутой поворот и рванул прочь от эскадры. Семаков, вглядываясь в смотровую щель, подумал, что комендоры противника безнадежно опоздают с ответным залпом. И точно: недолет был не меньше четырех кабельтовых.
– Не взяли его наши гранаты...
– Я ведь говорил: тогда с французом нам повезло. Кроев, командуй на заполнение ящика, пятнадцать гранат подать.
– Слуш-ваш-бродь... а ну... пятнадцать... и чтоб... !!! Двумя руками, тебе... и твою...!!!
Разъяснения подействовали безотказно. Гранаты передавали только двумя руками. Ящик заполнился в минуту.
Лейтенант Мешков снова скомандовал артиллерии:
– Максимушкин, Плесов: на этот раз работаем по следующему фрегату.
Начарту даже не понадобилось командовать 'Всем вниз' - матросы и так усвоили порядок действий.
Но на этот раз тактика претерпела изменения с двух сторон. Артиллеристы союзников не стали дожидаться выхода русского корабля на позицию для стрельбы и ахнули залпом на упреждение. На некоторое время облака порохового дыма скрыли цели. Но и командир не стал дожидаться окончания полета ядер и бомб.
– Всем держаться, даю поворот!
– загремел приказной голос. В тот же момент 'Морской дракон' влез в такую циркуляцию, что его чуть не на борт положило. Но и результат оказался благоприятным для железного кораблика: хотя недолет был поменьше, но неприятности прошли стороной.
– Пали!!!
Громовые фонтаны вздымались и опадали.
– Вроде как близко к ахтершевню, четыре штуки сработало. Должна течь открыться...
Вражеские артиллеристы проявили расторопность, успев дать второй залп, но тот уже явно шел с большим недолетом.
– Ваше благородие, буксиры отдают, к повороту на нас готовятся.
– Не возьмем... эх... не дадут...
– Нахимов приказал: не увлекаться. Уходим!
Настроение нижних чинов было не самым радостным. Конечно же, они ожидали легкую победу.
Офицеры были настроены по-другому.
– Владимир Николаевич, а вот как бы узнать, подбили мы того, второго?
– Я бы предложил Тарроту покланяться. Он точно успеет слетать хотя бы и до Варны.
– А с какого-такого пинка он полетит?
– А что, если ему взятку дать?
Некоторое время царило молчание, потом Шёберг осторожно заметил:
– Михаил Григорьевич, вы вроде с утра трезвехоньки были...
Командир чуть прищурился.
– А ведь неплохо придумано. Вот слыхал я от его товарищей: хлеб белый...
– Тогда уж калач ситный.
– Или, того лучше, пряник. Тут неподалеку от порта татарин держит лавку. Там такие видел, розовые, с завитушкою...
Окончательное мнение было единодушным:
– Спросить надо.
Глава 17
Разумеется, у капитана 'Морского дракона' нашлись дела по приходе в порт. Первым из них оказалось состояние одного из членов экипажа.
– Максимушкин, ты чего морщишься? Или ранен?
– Никак нет, ваше благородие, только плечо зашиб.
– Что ж ты оплошал, братец, ведь не первый год службу несешь! Как это случилось?
– Да как уходили мы из-под обстрела, так корабль накренился, а в трюме темно, из наших-то не все правильно ухватились, и на меня, не увидевши, облокотились, я и хватанулся за выступ, с тех пор плечо и скрипит так вроде.