Военный министр требовал очистить войска от всех «нравственно испорченных», т. е. зараженных революционным духом, офицеров, а войска «занять службой». Во исполнение приказа в 1861 г. было уволено в отставку 286, а в 1862 г. 243 офицера [741] . Правительство создало в 1862 г. следственную комиссию под председательством кн. Голицына по вопросу «О распространении в войсках и в гор. Петербурге печатных, преступного содержания воззваний и покушения некоторых лиц возбудить воинские чины противу правительства». Комиссия открыла, что «деятельность злоумышленников направлена к ниспровержению существующего порядка правления» и что она развита в больших размерах и на пространстве почти всего государства [742] .

Комиссия рассмотрела список на 128 лиц, привлеченных к военному суду. По этому списку оказалось штаб-офицеров — 4, капитанов — 5, штабс-капитанов — 10, поручиков — 47, подпоручиков — 19, прапорщиков — 37, юнкеров — 5, учащихся военно-учебных заведений — 18. Из этого числа к смертной казни было приговорено 3 чел., сосланы на каторжные работы — 3 чел, к остальным были применены более мягкие наказания [743] .

Первоначально военные кружки в военно-учебных заведениях и в воинских частях возникли как просветительные. Участников этих кружков объединяло стремление познакомиться с революционно-демократической литературой, через которую они пытались найти ответы на волновавшие их вопросы.

Такие кружки возникали не только в кадетских корпусах и военных училищах, но и в академиях. Одними из первых появились кружки в 1-м и 2-м Московском кадетском корпусе, Константиновском военном училище и в Морском училище. Вслед за ними такие же кружки возникли в Воронежском, Орловском, Владимирском (Киевском), Новгородском и других корпусах [744] . Военное министерство было озабочено «заразой либерализма», в результате распространения которого большое число офицеров вовлечено в политические преступления. Милютин считал, что его распространение «служило очевидным доказательством распущенности и ложного направления воспитания в этих заведениях» [745] .

Одновременно формировались кружки и в военных академиях. Они возникли в николаевской академии Генерального штаба, Инженерной и Артиллерийской академиях и Медико-хирургической академии. Кружок слушателей Академии Генерального штаба хотя и был хорошо законспирирован, однако сведения о его существовании проникли в жандармское ведомство [746] . Так же обстояло дело с кружком преподавателей. По данным В. А. Дьякова и Р. А. Таубина, через кружок «генштабистов» прошло около 170 чел. [747] .

Вторым по значению был «кружок военных инженеров», созданный при Инженерной академии. По данным В. А. Дьякова, через этот кружок прошло более 60 чел. Начальство долго не могло ликвидировать этот кружок и исключало отдельных слушателей за чтение книг «преступного содержания» [748] . С деятельностью этого кружка связана «история» в академии, возникшая в связи с исключением слушателя Никонова «за неуместное объяснение с преподавателем». 125 слушателей подали рапорты об увольнении. Начальству удалось уговорить взять обратно рапорты только 10 чел. Остальные 115 чел. были исключены. Подвиг «115 благородных офицеров» был высоко оценен Герценом. В академию был направлен список учащихся (441 чел.), исключенных из других учебных заведений, которым запрещалось поступление в высшие военные учебные заведения, Для предотвращения поступления неблагонадежных лиц Главное артиллерийское управление разослало циркуляр во все артиллерийские и инженерные части, «чтобы они (начальники. — Л. Б.) обращали особенное внимание на служебное и политическое направление тех молодых офицеров, которые будут испрашивать разрешение отправиться в С.-Петербург для поступления в академии» [749] .

Крупную роль играл кружок, действовавший в Михайловском артиллерийском училище и Артиллерийской академии. Его называли кружком «чернышевцев». Руководил кружком профессор полковник П. Л. Лавров. Им особенно интересовалось жандармское управление и в досье за ним числилось участие в студенческих волнениях Петербургского университета, подача царю адреса в пользу арестованного народовольца Михайлова, присутствие на демонстрации в Петропавловской крепости при погребении Штейнгеля. Жандармы подозревали его в «революционных замыслах» [750] . Генерал-адъютант Суворов писал вел. кн. Михаилу, что Лавров «человек весьма вредный, он то и делает, что подстрекает молодежь» [751] .

III отделение сообщало о связях слушателей училища и академии с революционными кружками и участии их в противоправительственной пропаганде. Однажды Милютину был направлен список из 13 чел., арестованных за тайную пропаганду [752] . Милютин, просмотрев этот список, написал: «Замечательно, что все 9 воспитанников Михайловского артиллерийского училища, замеченные в деле о противузаконной пропаганде в народе, принадлежат к выпускам 1869, 1870, 1871, 1872 и 1873 годов и в особенности последнего. Можно предположить, что только в последнее время (с 1869 г.) началось какое-нибудь тайное зловредное влияние на юнкеров Артиллерийского училища» [753] . Его беспокоило, «нет ли на Выборгской стороне какого-нибудь кружка, в который вовлекаются молодые люди».

Под наблюдение было взято 88 слушателей училища и академии, но безрезультатно. Кружок открыть не удалось. Арестованные показали, что все дело свелось к созданию «секретной юнкерской библиотеки», которой ведали Воронков, Тышкевич, Прокудин, а затем Антов, Теплов, Нефедов, Введенский и др. Юнкера читали не только Вольтера, Ренана, Бюхнера, но также Писарева и Чернышевского. На сходках же обсуждались политико-экономические вопросы. На них бывали офицеры: Рогачев, Шишко, Кравчинский и студенты Медико-хирургической академии Дехтерев, Эйгоф, Стопалов и другие лица. Действовал кружок также в Царскосельской стрелковой офицерской школе [754] .