Переход к всеобщей воинской повинности сказался на состоянии воинской дисциплины. Число побегов в абсолютных цифрах уменьшилось. С 1875 по 1884 г. отдано под суд за побеги 23 772 чел., с 1885 по 1894 г. — 17 708 чел., а с 1895 по 1900 г. — 9 727 чел.

Угрожающим симптомом было то, что численность осужденных за нарушение воинского чинопочитания не уменьшалась. С 1878 по 1884 г. — осуждено 21 470 чел., с 1885 по 1894 г. — 20 676, с 1895 по 1900 г. — 12 610 чел. [802]

Военный министр докладывал в 1878 г. об осуждении 17 чел. за государственные преступления. Из них ряд лиц принадлежал «к преступному сообществу, образовавшемуся в России под названием социально-революционной партии, стремящейся путем насильственного переворота к ниспровержению существующего в империи государственного порядка» [803] . Так, И. Логовенко, мичман 2-го Черноморского экипажа, готовился осуществить взрыв в Николаеве, куда намеревался прибыть в августе 1878 r. Александр II. За принадлежность к той же партии и «участие в действиях этой партии» в 1879 г. осуждено 14, а в 1880 г. — еще 6 чел. Отдано же под суд за выступления против порядка управления в 1878 г. — 80 чел., в 1879 г. — 198, а в 1880 г. — 140 чел. Участие солдат в «беспорядках» в связи с голодом 1891 г. произвело значительное впечатление. Во время «подавления беспорядков обыкновенного характера, производимых крестьянами и рабочими, — сообщало Военное министерство, — в 19 случаях было командировано 34 роты, 12 местных команд и 10 сотен» [804] . Министра крайне обеспокоил факт нежелания солдат активно действовать против «бунтовщиков». Военные власти весьма сурово обошлись с солдатами. В 4 военных округах состоялось несколько процессов. Из 630 чел., отказавшихся подавлять крестьянские и рабочие выступления, к смертной казни был приговорен 81 человек (приведено в исполнение только 3 приговора, остальные заменены каторжными работами), к каторжным работам — 103 чел., к исправительным наказаниям — 215 чел., оправдано 239 чел. [805] . Военное министерство продолжало использовать войска против рабочих и далее, но при этом оно отмечало в своих докладах царю, что «командирование войск для содействия гражданским частям весьма вредно влияет на войска, если им приходится употреблять в дело оружие» [806] . Тем не менее в войска были направлены правила содействия гражданским властям, в которых говорилось, что «последствия от употребления оружия не налагают никакой ответственности как на гражданские, так и на военные власти» при подавлении «народных беспорядков и волнений» [807] .

Военное и Морское министерства проявляли серьезную озабоченность в связи с активной деятельностью «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». Союз распространял листовки на военных заводах (Сестрорецком, Обуховском, Франко-Русском, Ижорском и др.). Для подавления волнений на заводы направлялись войска, среди которых затем были обнаружены «злонамеренные материалы» [808] . Особенно опасным явлением были попытки офицеров найти общий язык с солдатами. По донесениям жандармов, «они сближались с нижними чинами одного с ними полка» и старались «внушить им мысли, противные порядку службы» [809] . Подобные факты сообщались жандармским управлением неоднократно. Они явились проявлением наступающего с конца 90-х годов революционного кризиса, захватившего армию и флот. В это время стали определеннее обозначаться общественно-политические течения. Развернувшаяся идейная борьба между народниками и социал-демократами захватила широкие армейские круги. В прогрессивных кругах офицерства зрели оппозиционные настроения. Часть офицеров стала искать путей активного участия в революционном движении, другая часть, не видя выхода, уходила в отставку. Их настроения отразил в своем дневнике М. К. Лемке: «Никакого гражданского воспитания в нашем брате дармоеде-офицере нет, ровно никакого, какая-то привилегированная и ничего не делающая каста» [810] . Большая же часть офицерства не принимала участия в активной борьбе против царизма. Между тем РСДРП на рубеже XIX — ХХ вв. начала развивать активную деятельность в войсках. Особенно опасными для правительства были попытки офицеров найти общий язык с солдатами. По донесениям жандармского управления, они «сближались с нижними чинами», чтобы «внушить им мысли, противные порядку службы» [811] .

Первые обращения РСДРП к армии наблюдаются в 1900–1901 гг. В Вильне среди офицеров гарнизона была распространена листовка, призывавшая к отказу от подавления стачки [812] . В этом же году жандармское управление обнаружило появление листовок в частях, дислоцированных на Украине, в Грузии и Польше. К началу 1902 г. деятельность социал-демократических организаций в войсках и на флоте была зарегистрирована в 27 городах. В них распространялись листовки. Например, сибирским комитетом РСДРП распространялись статьи-воззвания Л. Н. Толстого: «Не убий!», «Офицерская памятка», «Солдатская памятка», в которых великий писатель призывал отказываться от расправ над народом [813] .

В 1902 г. возникли, наконец, военные социал-демократические организации в Москве, Александрополе, Тбилиси, Саратове и других городах. Такие же организации появлялись и на флоте [814] . Центр тяжести в революционном движении стал перемещаться в солдатскую и матросскую среду. Характеризуя этот процесс, В. И. Ленин писал: «…Гигантский прогресс революции со времен Народной воли сказался именно в том, что за ружье взялась против начальства «серая скотинка», самостоятельность которой так напугала либеральных помещиков и либеральное офицерство» [815] .

Армия и флот являлись активными участниками каждого этапа революционной борьбы. Главная роль в движении декабристов принадлежала русскому офицерству. Но оно не имело связи с широкой массой солдат и матросов.

Военная организация «Народной воли», состоявшая из разночинной военной интеллигенции, также не имела твердой опоры в армии и на флоте и ее деятельность не всколыхнула широких масс солдат и матросов.

И лишь после того как во главе революционного движения стал пролетариат, «глубоко демократическая, пролетарская и крестьянская революционность» охватила солдатские и матросские массы, которые повели за собой наиболее передовую часть общества.

Начался новый этап борьбы, связанный с революцией 1905–1907 гг.

Одним из решающих факторов, определяющих состав и организацию вооруженных сил, а также способы и формы военного искусства, является экономика страны (в конечном счете — способ производства). «Ничто так не зависит от экономических условий, как именно армия и флот, — пишет Ф. Энгельс, — вооружение, состав, организация, тактика и стратегия зависят прежде всего от достигнутой в данный момент ступени производства и от средств сообщения» [816] .

От того, смогло ли государство организовать производство вооружения и боеприпасов и, таким образом, кроме людских резервов подготовить технические ресурсы в достаточном количестве и отвечающих требованиям времени по своему качеству, во многом зависит ход и исход войны.

Военная экономика это особый вид хозяйства в системе народного хозяйства страны. Она включает в себя все те отрасли производства, которые обеспечивают вооруженные силы боевой техникой и другими средствами ведения войны. Конечно, военная экономика понятие историческое, оно меняется в зависимости от общего уровня производства. В период кастовых армий в эпоху феодализма степень развития военного производства ограничена, с переходом же к массовым армиям в эпоху капитализма, когда обеспечение войск военной техникой и другими средствами войны потребовали массового их изготовления, военное производство становится многоотраслевым военным хозяйством, опирающимся на народное хозяйство страны в целом. Оно представляет наличие мощных, хорошо оснащенных крупных предприятий, организацию которых берет на себя государство.