Теперь Маленков фактически являлся первым секретарём партии, а Берия получил возможность курировать работу как Совмина в целом, так и отдельных министерств. Но ключевой позицией, свидетельствовавшей о реальной полноте власти, являлась должность председателя Совета Министров СССР, которую занимал Сталин.

Тем временем стремительно разрасталось «дело кремлёвских врачей», проводившееся МГБ. Ещё 11 июля 1952 года Политбюро утвердило постановление ЦК «О неблагополучном положении в МГБ», в котором потребовало от министра Игнатьева незамедлительно «вскрыть существующую среди врачей группу, проводившую вредительскую работу против руководителей партии и государства», установить состав и ближайшие цели этой самой группы, на которую якобы вышел Абакумов при аресте профессора Этингера. Этим поднималось старое дело 1948 года о неправильном лечении Жданова, приведшем к летальному исходу.

В результате повторной проверки архивных материалов 1 сентября 1952 года был снят с должности, а в октябре арестован начальник Лечсанупра Кремля П.И. Егоров, лечивший Жданова четыре года назад. Затем была арестована группа врачей, в числе которых находился и профессор В.Н. Виноградов, пользовавшийся доверием Сталина. В декабре арестовали бывшего начальника правительственной охраны Власика, давшего в своё время неправильный ход материалам по болезни и смерти Жданова. Таким образом, обозначалось дело, по которому к ответственности привлекались руководство бывшего Главного управления охраны (ГУО) и группа врачей.

Чтобы закрепить наметившуюся линию, Политбюро приняло два постановления: «О вредительстве в лечебном деле», в котором особо подчёркивалась вина прежнего состава ГУО, и «О положении в МГБ», позволявшее провести чистку органов госбезопасности. При этом подчёркивалась необходимость поставить деятельность МГБ в центре и на местах «под систематический и постоянный контроль партии, её руководящих партийных органов, партийных организаций». В результате был арестован ряд высокопоставленных работников органов. При этом был отстранён от работы, а в дальнейшем уволен на пенсию постоянный секретарь Сталина А.Н. Поскрёбышев, занимавшийся проверкой дела Этингера и Абакумова.

Надо отметить, что по свидетельству начальника Бюро № 1 МГБ П.А. Судоплатова, являвшегося главным организатором диверсионной работы наших спецорганов за рубежом, Сталин не принимал участия в проходившей чистке органов госбезопасности. Наоборот, он уделил первостепенное внимание перспективам организации разведки в МГБ. 9 ноября 1952 года Бюро Президиума ЦК создало Комиссию по реорганизации разведывательной и контрразведывательной служб министерства. По воспоминаниям очевидцев, на одном из заседаний этой комиссии Сталин высказал ряд полезных и грамотных замечаний о деятельности разведки. Он подчеркнул, что «в разведке надо иметь агентов с большим культурным кругозором, профессоров» своего дела. При этом из столь специфической работы следовало полностью изжить трафарет, постоянно менять тактику, методы. Необходимо всё время приспосабливаться к мировой обстановке, использовать её в своих интересах. В плане постановки приоритетной задачи в период холодной войны Сталин чётко определил: «Главный наш враг — Америка». Но основной удар надо направлять не на неё, а создавать «нелегальные резидентуры в приграничных государствах. Первая база, где надо иметь своих людей, — Западная Германия». Работа против нашего главного противника невозможна «без создания мощного агентурно-диверсионного аппарата за рубежом», причём создавать его предлагалось, опираясь на активные контрразведывательные операции внутри страны. Все эти замечания свидетельствовали о трезвом реализме Сталина, сохранении им полной ясности мышления [Л.9].

21 декабря 1952 года, в день рождения Иосифа Виссарионовича, его ближайшие соратники — Маленков, Берия, Хрущёв, Молотов и Микоян — приехали вечером с поздравлениями на ближнюю дачу. Сталин хорошо встретил всех, в том числе опальных Молотова и Микояна. По воспоминаниям Анастаса Ивановича, все дружно сидели за столом, вели обычные разговоры, обстановка была ровная, нормальная. Вообще у Сталина была привычка после конфликтов не обострять отношения, и все недоразумения сами собой сглаживались. А вот Хрущёв (доверять которому сложно) после этой встречи сказал Анастасу, что Сталин якобы «сердился и возмущался», что они с Молотовым «пришли к нему на день рождения». Поэтому поздравлять вождя с Новым годом эта пара уже не приезжала.

Светлана Аллилуева обратила внимание на то, что отец плохо тогда выглядел. Видимо, он ощущал повышенное кровяное давление, но никого из врачей не вызывал. Профессор Виноградов, который постоянно лечил вождя, был арестован, а больше никого Сталин к себе не подпускал. Прежде, если одолевала болезнь, занимался самолечением — брал у своего секретаря, бывшего фельдшера Поскрёбышева (который с прошлого месяца был удалён из Кремля) необходимые таблетки, которые приобретались в обычной аптеке. Однако, несмотря на нездоровье, Сталин 26 декабря 1952 года дал интервью корреспонденту газеты «Нью-Йорк тайме», не сказав, правда, ничего нового. А потом у себя на даче встретил новый 1953 год.

Начало 1953 года не предвещало ничего хорошего. 9 января во всех газетах была опубликована хроника об аресте группы врачей-вредителей, предавшая широкой огласке «дело кремлёвских врачей». В дополнение к этому секретарь ЦК Н.А. Михайлов, курировавший всю идеологическую работу, включая средства массовой информации, придал материалам совершенно не требовавшийся антисемитскийуклон. В подготовленных статьях акцент делался, прежде всего, на чужеродныефамилии шести из девяти упоминавшихся врачей. В результате 13 января газеты опубликовали сообщение о раскрытии заговора врачей-евреев, которые, проводя неправильное лечение, сокращали жизнь видных руководителей партии и правительства. В числе преступно умерщвлённых указывались Жданов и Щербаков, болгарский вождь Г. Димитров, монгольский глава Чойбол-сан и другие видные партийно-государственные функционеры, а также военачальники. Сообщалось о связи этих врачей и массы других евреев с зарубежной разведкой. При этом по всей стране обязали провести многочисленные митинги гнева и осуждения врачей-убийцс требованием их смертной казни. Кроме того, была распространена информация о якобы выявленных контактах советских офицеров с американской разведкой в отношении нанесения удара по Кремлю [Л.48].

Как-то вне зависимости от этих событий, но достаточно активно, протекала жизнь постаревшего Сталина. Несмотря на явное ухудшение состояния здоровья, он по-прежнему продолжал напряжённо работать, принимал участие в совещаниях по вопросам госбезопасности и сельского хозяйства. Много читал, а потому через начальника охраны заказывал для себя большое количество книг. 7 февраля 1953 года в своём Кремлёвском кабинете принял посла Аргентины Л. Браво, а 17 февраля — посла Индии К. Менона. В конце месяца вызвал к себе на дачу П.А. Судоплатова и лично изложил ему план создания мощного агентурно-диверсионного аппарата за рубежом. Судя по воспоминаниям главного советского диверсанта, Сталин совершенно не изменил своей манеры ведения деловых совещаний: по-прежнему поощрял острые споры, также быстро выносил решения и, как в былые времена, сохранил способность суммировать свои выводы в чётких и лаконичных формулировках. В то же время Павлу Анатольевичу бросилось в глаза плохое физическое состояние Сталина: это был сильно изменившийся, уставший старик, волосы его сильно поредели и, «хотя он всегда говорил медленно, теперь явно произносил слова как бы через силу, а паузы между словами стали длиннее».