Алекс затеребила пальцами тесемку, на которой держались эти крошечные треугольники, и на какое-то безумное мгновение Сторму показалось, что она собирается развязать бюстгальтер. Ему вдруг стало не хватать воздуха, дыхание участилось, как после быстрого бега.

— Вы в порядке?

— Да. — В порядке? Черта с два! Да он чуть не поджег море! Сторм подтолкнул Алекс к трапу. — Идите в каюту и смойте с себя соль.

Алекс медленно побрела наверх, и Сторм пожалел, что они не в Арктике. Нижняя часть купальника состояла из таких же крошечных треугольников, как верхняя. Лоскуток, который находился сзади, мог бы свободно уместиться у него на ладони, а уж о том, что спереди, Сторм не решался и думать.

— Александра?

— Что?

Ее ступня задержалась на уровне его глаз. Сторм с трудом устоял перед искушением проверить, сможет ли он обхватить ее изящную щиколотку пальцами.

— Простите, но я… — Сторм не привык извиняться, редко кому удавалось вывести его из себя, но Александра Клейтон ухитрилась-таки спровоцировать его на поведение, за которое приходится извиняться. — Я не хотел на вас… набрасываться.

Во взгляде Алекс мелькнула растерянность.

— А, это вы про то, как топили меня? Я находилась в таком возбуждении, так что, может быть, это даже пошло мне на пользу.

— Может быть. — Сторм не разделял точку зрения, что можно применять силу к женщине, тем более якобы для ее же блага. Он сам был не раз бит и в школе, и дома, когда отцу или классному наставнику казалось, что ему нужно преподать урок.

— Бывало, когда я вела себя плохо, Джозефина шлепала меня по попке, и, по-моему, ничего страшного не случилось.

Алекс поднялась еще на одну ступеньку. Сторм, напротив, глубже погрузился в воду и подтянул колени к животу. Александра Клейтон вполне могла бы рекламировать купальники и посрамила бы самых знаменитых фотомоделей.

— Вы правы, с вашей попкой все в порядке.

Алекс покосилась на него через плечо:

— Вы что-то сказали?

— Ничего.

Сторм уже представлял ее обнаженной, касался ее гладкой нежной кожи, но это возбуждало куда меньше, чем вид ее тела, едва прикрытого купальником. Сколько времени мужчина может выносить такую муку, прежде чем потеряет голову и натворит глупостей?

Она похлопала рукой по нижнему треугольнику.

— Я знаю, что этот купальник, как и длинные волосы, мне не по возрасту. Но вчера на меня накатило такое паршивое настроение из-за этой круглой даты, что, увидев в магазине эту штучку, я сразу за нее ухватилась. Наверное, мне подсознательно хотелось доказать самой себе, что фигура еще позволяет мне носить вещи, рассчитанные на шестнадцатилетних девочек.

— Поверьте мне на слово, на вас этот купальник смотрится отлично, — пробормотал Сторм. Его собственное тело в этот момент вело себя предательски, а вода была так прозрачна, что Алекс наверняка это заметила.

Поставив одну ногу на палубу, она оглянулась и спросила:

— Вы не идете?

Сторм подавил стон.

— Пожалуй, я лучше еще немного поплаваю. Идите, я поднимусь позже.

Дождавшись, когда она скроется в каюте, Сторм поднялся на палубу. Черт, должно быть он свихнулся, раз дал довести себя до такого состояния. И самое страшное, что он уже строит планы, как продлить это безумие.

Алекс быстро приняла душ и облачилась в легкие пестрые брюки и такую же блузку свободного покроя. Ей хотелось как можно больше прикрыть тело к возвращению Сторма. Жадный блеск, который она заметила в его глазах несколько минут назад, трудно истолковать неправильно. Сторм был мужчиной до мозга костей, и его откровенная мужественность таила в себе дьявольскую опасность.

Почему Сторм имел такую мощную власть над ее чувствами, ведь он совсем не походил на мужчин, которые ей обычно нравились? Прежде отношения с мужчинами всегда оставляли у нее осадок неудовлетворенности, в них явно чего-то недоставало.

Достигнув тридцатилетнего рубежа незамужней, Алекс по меркам маленького провинциального городка в штате Джорджия перешла в разряд старых дев. Хотя, возможно, в более прогрессивной Атланте ее бы считали современной женщиной, мечтающей о карьере. Как ни странно, новый образ жизни, к которому она еще вчера так стремилась, теперь виделся ей как-то смутно.

Сторм упомянул, что ему тридцать пять лет. Почему-то каждая крупица скудных сведений о его жизни казалась Алекс бесценной. Много ли ей удастся узнать о нем до их разлуки?

То, что Сторм согласился пойти на компромисс, Алекс считала своей маленькой победой. До ее безумной попытки убежать он не шел ни на какие уступки. Даже если ей придется провести на борту «Кривой дорожки» еще одну ночь, конец ее заточению близок, а там, глядишь, и остальные проблемы решатся.

Еще при первом беглом осмотре яхты Алекс обнаружила в носовой части небольшую каюту с узкой койкой, на которой, как она надеялась, Сторм и спал прошлой ночью. К сожалению, она не знала этого наверняка, а спрашивать не хотелось, все равно сделанного не воротишь.