После полуторачасового обсуждения, состоялось предварительное подписание "плана спасения" и Pax Britannica окончательно и бесповоротно, уступил своё место Pax America.

Присутствуя на похоронах Черчилля, Энтони Иден искренне радовался, что его предшественник не дожил до такого позора своей страны. Отныне гордая "Владычица морей" должна была полностью согласовывать с Вашингтоном все свои планы и намерения. Дальше шло лишь только открытое внешнее управление.

Чтобы у "демократической общественности" не возникли ненужные вопросы и неправильные ассоциации, всё было обставлено, как дружеская помощь одной англосаксонской державы, другой. О тайных протоколах договора знал лишь ограниченный круг проверенных лиц, что исключало ненужную огласку.

Но все это было потом, а пока притихшая столица хоронила своего национального лидера. Шестерка запряженных лошадей, доставила орудийный лафет с гробом Черчилля из Букингемского дворца в Вестминстерское аббатство. Согласно воле родных, тело "самого великого британца" должно было быть погребено в родовой усыпальнице герцогов Мальборо и потому, в аббатстве провели лишь церемониальное прощание.

За те дни траура, что подарил король своему любимцу, легендарное аббатство было приведено в относительный порядок. Была установлена временная крыша, расчищен пол и привезена новая кафедра, с которой преподобный епископ Гриффин должен был произнести прощальную речь по премьеру.

Выказывая своё отношение к покойному, король приказал, чтобы гроб с телом до дверей аббатства несли на руках гвардейские офицеры, чином не ниже полковника. От самих же дверей до помоста, гроб несли члены правительства вместе с некоторыми членами королевской фамилии.

Главным украшением траурного помоста были два большим венка украшенные траурными золотыми лентами. Один из них был лично от короля Георга VI, другой украшала надпись следующего содержания: "Выдающемуся британцу от скорбящей Родины и Британского сообщества наций".

В своей прощальной проповеди, епископ подробно перечислил все заслуги сэра Уинстона перед страной и горько пожаловался на несправедливость людского бытия.

– Он покинул нас в тот момент, когда оказался больше всего нам нужен. Сейчас как никогда прежде, объединенному королевству необходима твердая рука, способная сокрушить орды большевистских варваров, что сейчас стоят по ту сторону Английского канала. Пять лет назад, благодаря самоотверженному труду и личному мужеству сэра Уинстона, удалось не допустить вторжения на нашу землю германских дивизий. Тяжелую цену пришлось заплатить нам всем и особенно лондонцам, ради одержания победы над Адольфом Гитлером. Не меньшую, если не большую цену, придется заплатить нам ради недопущения вторжения на наш остров русских полков, оставшись без сэра Уинстона. В том, что это произойдет, никто не сомневается, ибо в наследство нам, покойный оставил сильную армию и мощный флот, способный нанести сокрушительное поражение любому врагу, в любой точке земного шара!
– торжественно воскликнул примас Англии и Уэльса, пытаясь наполнить надеждой и уверенностью сердца собравшихся в соборе людей.

– Однако не только щит и меч являются для нас наследием сэра Уинстона. Этот выдающийся государственный муж завещал нам тесную дружбу с нашими англосаксонскими братьями в Америке. Вот уже пять долгих лет они помогают нам отстоять независимость нашего государства от посягательств агрессора. Этот братский союз проверен тяжелыми испытаниями войны с Гитлером, и именно он поможет нам нанести поражение Сталину. Только будучи едиными, мы сможем остановить продвижение красной заразы в Европе и отбросим её далеко на восток!
– пафосно возвестил своё пророчество архиепископ Вестминстерский, чем вызвал гул одобрения у прихожан и скупую королевскую слезу, пробежавшую по впалой щеке британского монарха. Следуя своим жизненным принципам, глава Британского содружества наций отказался от продуктовых привилегий, назначив себе и своим близким обыденные офицерские пайки без излишеств.

Высокие слова архиепископа Вестминстерского очень сильно запали в душу короля Георга. Прощаясь с Черчиллем, он чувствовал себя человеком лишившегося правой руки.

– Трудно себе представить иного человека на посту премьер министра Великобритании, чем сэр Уинстон. Для всей страны, всего Содружества и для меня лично - это огромная утрата, возместить которую невозможно, просто невозможно - негромко произнес король, стоя у гроба своего верного соратника и товарища в борьбе с врагами Англии. Затем вскинув руку и отдав воинскую честь, последний защитник вечных интересов империи покинул собор, с трудом сдерживая слезы.

Едва Его Королевское Величество отошло, как расторопные распорядители накрыли гроб крышкой и под звуки "Правь Британия морями" вынесли его из собора. Орудийный лафет с шестеркой лошадей уже удалился прочь и забальзамированные останки герцога Мальборо установили в просторном кузове специально выделенного грузовика. Вместе с траурным эскортом всадников он быстро домчал до одного из железнодорожных разъездов, где его уже ждал траурный поезд. Он и доставил сэра Уинстона в его родовое гнездо для окончательного захоронения.

Подобная смазанность прощальной церемонии с выдающимся государственным мужем Британии, была связана с вновь введенным в страну и столицу военным положением. О присутствии советских войск по ту сторону Канала помнили все время похорон премьера. Почти все военные светила считали, что красные обязательно ударят в этот день по Лондону, намериваясь уничтожить всю командную верхушку Британской империи. Более удачного момента для этого было трудно придумать.

Чтобы не допустить этого, на защиту столицы были стянуты все имеющиеся на острове самолеты. Из Шотландии, Уэльса, Ирландии, с аэродромов Корнуолла, Девона, Дорсета и даже в ущерб безопасности из Гемпшира и Суссекса. Сотни истребителей были готовы в любую минуту взлететь и закрыть воздушное пространство над Лондоном.