улыбкой спрашиваю я.

— По правде, я даже не помню, когда в последний раз проводил с женщиной всю

ночь, — начиная накрывать на стол, отвечает он. — Женщины имеют привычку слишком

сильно привязываться, выдумывать то, чего нет, и, как ни крути, лучше, если мы вовремя

расстаёмся.

Я внутренне поёживаюсь. Да, Грейс, будешь знать, как задавать вопросы, ответы на

которые тебе могут не понравиться.

Изобразив беспечную улыбку, меняю тему разговора.

— Ты меня сегодня побаловал, — ласково говорю я. — Спасибо.

— Тебе понравилось?

— О да, я теперь вся такая отдохнувшая, ухоженная и приятная на ощупь.

— Жду не дождусь, когда сам это увижу, — озорно ухмыляется он. — Но сперва…

Он открывает тарелки и переносит их на стол.

— Я заказал нам пасту с соусом «Альфредо»4 и салаты. Надеюсь, ты не против.

— Звучит заманчиво. Умираю с голоду. — Присаживаюсь за стол и с удовольствием

набрасываюсь на еду, издавая стон, когда на язык попадает соус. — Иисусе, до чего же

вкусно.

— Любовь моя, будешь и дальше так стонать — окажешься в моей постели.

Я хихикаю и демонстративно закатываю глаза.

— Можно подумать, ты никогда не видел, как девушка наслаждается едой.

— Я обожаю смотреть, как ты наслаждаешься не только пищей. Ты бесподобна, это

надо видеть.

— Льстец. — Я качаю головой, и тут капля соуса приземляется мне на рубашку. —

Ладно, займусь этим позже.

3 «Веджимайт» (англ. Vegemite) — густая паста тёмно-коричневого цвета на основе дрожжевого экстракта;

национальное блюдо Австралии. Она используется главным образом в качестве спреда, который намазывают

на хлеб, сэндвичи и крекеры, а также для начинки типичных австралийских булочек.

4 Соус «Альфредо» — классический итальянский сливочно-сырный соус, который чаще всего используется в

блюдах с пастой.

33

— Всё равно скоро ты её снимешь. Но, если хочешь, могу отдать её в чистку.

— Не надо, подумаешь. Постираю завтра, когда вернусь домой.

Он кивает и отправляет в рот вилку с большим количеством макарон.

— Итак, расскажи мне о себе ещё что-нибудь.

Хмурюсь и пожимаю плечами.

— Я не такая уж интересная. Пожалуй, уже рассказала тебе всё самое занимательное.

— Ты прелесть, — не соглашается он и отпивает глоток воды. — Почему бы тебе не

рассказать о своих родителях?

Кладу вилку на тарелку и утираюсь салфеткой. Говорить ли об этом с ним? Вообще-

то, я предпочитаю помалкивать о своих родителях.

— Гнусная история, поэтому как-нибудь в другой раз, — отвечаю я.

— Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня, — уговаривает он,

перехватывая мой взгляд. — Поговори со мной.

Долго смотрю на него, а затем пожимаю плечами.

— Я не разговариваю с родителями потому, что они вечно пьяные засранцы, которые

стоят друг друга и всегда больше интересовались тем, как нажраться до коматозного

состояния, чем своим единственным ребёнком. Я их презираю. Поэтому в школе из кожи

вон лезла, лишь бы получить стипендию и поступить в любой колледж по своему выбору,

и ушла из дома, как только получила диплом.

Я жду, что его отношение ко мне изменится. Жду отвращения, жалости. А он просто

отправляет в рот ещё немного пасты и задумчиво разглядывает меня.

— Мне кажется, это достойные причины.

Я киваю и опускаю взгляд в тарелку, осознав, что есть внезапно расхотелось.

— А мои родители алкоголизмом не страдали, зато после смерти моего брата забыли

обо всём, кроме своего горя, — тихо говорит Джейкоб. — Они развелись. Отец живёт в

Париже, мама осталась в Лондоне. По большей части, меня воспитывали домработницы —

я был слишком взрослым, чтобы нанимать мне няньку.

Наши взгляды встречаются, и в этот миг я ощущаю неведомое мне прежде родство

душ с другим человеком. Нет ни жалости, ни отвращения — лишь понимание.

— Ну как, готова к десерту? — нежно улыбается он, и я понимаю, что могу запросто

влюбиться в этого мужчину.