В целом, некромант, понимая, что защитники сдаваться не собираются, а его армия мертвецов продолжала таять, решил перейти к более тонким методам. Атаки стали реже, но свирепее, более продуманными. Но по потерям оставалась та же пугающая тенцендия, не склоняясь ни в ту, ни в другую сторону.

Глабр предположил, что оставшись без большей части мертвецов, он отправится за подкреплением. Но Виктор сразу отнесся к этому скептически. Потому что знал этого некроманта. Знал, что он упрям. Что не сдастся. Что побоится вернуться к своему хозяину с пустыми руками.

Хэммет дополнил его размышления. Заметил, что до сих пор не пришли подкрепления, насколько они могли судить, сидя взаперти. Хотя в обычном мире уже должны были бы обеспокоиться о его отсутствии на более, чем десять лет. Это означало, что никто не был уверен в том, что нужно искать именно в этом мире. Путешественники могли быть где угодно и в обычном. А эта экспедиция, закончившаяся успехом для врага... случайность.

Отправить столь важного и преданного слугу в безвестность на годы? Он, без сомнения, попал в немилость. Скорее всего, после неудач в Тампико. И заканчивая их побегом из Тумстоуна. Этого вполне достаточно, чтобы перестать доверять верному слуге, несмотря на его успех в Симбирске. А если глава некромантов догадался, что еще одна пластинка ускользнула от них в Шербуре, то дела совсем плохи. Это объясняло, почему он не отступал.

Но силы некроманта тоже заканчивались. И в бой шли все более сильные козыри. На четырнадцатый день появились Ковбои. Вернее, то, что от них осталось. Курчавый Билл выглядел весьма потрепанным, да и число мертвецов с Дикого Запада было невелико. Салим насчитал только пятерых с красными повязками.

– Встретились с нашим другом ангелом, не иначе, - предположила Катерина.
– И отведали они немного 'божественной' силы.

Это многое объясняло. На этой версии путешественники и остановилось.

Но сегодняшняя беседа, равно как и предыдущие, проходила без участия Салима. Тот все больше отдалялся от остальных путешественников, проводя все больше времени с другим орком. В первую очередь на баррикаде, охраняя ее с остальными.

Впрочем, даже Хэммет не выказывал беспокойства по этому поводу. Видимо, считая, что представитель враждебного племени не может быть опасностью. Да и не походил он на лояльного римского воина...

– Ты убьешь для нас Красса. Хэммета, как ты его называешь, - в приказном тоне заявил Глабр.

Он, Пиррос и орк из другого племени дождались момента для разговора по душам в одной из укромных пещер, откуда не шло эхо.

– С какой... это... стати?
– опешил поначалу наемник.

Разумеется, он понимал, что его позвали для непростого разговора. Но подобное даже в голову не пришло. Он успел растерять свою прозорливость вместе с нормальной речью. Слишком часто было ощущение беспомощности. Что неудивительно после пережитого, когда неведомая сила, выворачивающая наизнанку, потом обратно, и так множество раз, воздействовала на разум, и от этого невозможно было спрятаться...

– С той, что он не заслуживает жизни, - процедил легат.

Император и африканец продолжали хранить молчание. Последний вообще говорил мало, и ни слова по-английски. Но, как и император, понимал чужие слова.

– Он не... самый лучший... человек. Но...

– Он самый большой лжец, которого только носил свет.

– Я... знаю...

– Нет. Не знаешь, орк. Даже представ перед нами в последний раз, он пытался манипулировать. И кормил нас ложью...

– Какой?
– Салим устал от голословных обвинений.

Да и слишком устал от всего остального. Все превратилось в бесконечный кошмар. С тех пор, как он спас братьев, он не понимал, зачем идет дальше. Правда, неизвестно, спас ли?..

– О его семье, к примеру. У него была только жена и приемные дети.

– Он... бесплоден?
– удивлся орк.

– Боюсь, даже боги не могут дать на это ответа. Но в Риме это были не его дети, они были уже взрослыми, и появились чуть позже его жены. И он не любил ее. Она его - да. Он - нет. Поэтому вся история, что он испугался после пыток и убийства семьи... ложь. Последнее я рассказал, почему. А вот пытки... я видел, как он сражается. Только в одной битве со Спартаком, последней битве этого восставшего раба, он убил лично больше сотни врагов. Лучших воинов бунтовщика.

Глабр замолчал, давая возможность для собеседника осмыслить сказанные слова. Тот продолжал молчать, опустив взгляд. И эльф продолжил:

– Порой я даже боюсь представить, что Красс такое. Каждый из нас бился над этой величайшей загадкой. Я опасаюсь, что еще до прихода в Рим он успел оставить свой след в этом мире. Может, в Греции, Египте... или еще более древних государствах. Пойми, орк, здесь идет речь не о нас. Мы - давно погибли. Нас не существует. Равно как и тебя. Ты, в отличие от других, не цепляешься за жизнь...