— Береги, — сказал мастер. — Это тебе как орден за труды. Все начинается с болванки.

Открылась дверь. Вошли ребята. Володька, Завьялов, Иван Колесников. Они окружили меня, каждый хотел подержать мою деталь в руках.

— Дайте и мой кубик, — сказал Володька.

— И мой, — сказал Колесников.

— И мой, и мой, — стали просить ребята.

Мастер снова порылся в ящиках и выложил на стол еще несколько кубиков:

— Выбирайте, бракоделы. Вспоминайте свои грехи.

Ребята зашумели, заспорили, узнавая и не узнавая свои детали. В мастерской вскоре оказалась чуть не вся группа, и всем хотелось взять на память первую свою работу.

— Выходит, что я тебя ничем не отличил, — сказал мастер. — А ты ведь сегодня именинник. На вот тебе еще твой гаечный ключ, и плоскогубцы, и молоток. Можешь взять и напильник. На этих китах держится все наше слесарное дело. Без них и станок не отремонтировать, и блоху не подковать.

— Скажите, а кто из нас оказался самым лучшим учеником? — спросил кто-то.

— Самым лучшим? — переспросил мастер. — Это смотря как поглядеть. Сразу не ответишь. Хорошо работает Завьялов. Болтун немного, но это ничего, дело проходящее. Колесников — тоже старательный парень, да и ты, Леня, ничего — не жалуюсь. Многие из вас будут неплохими рабочими. Но самый лучший — вот он, Вася Степанов.

Вася стоял в сторонке. Маленький, светловолосый, лицом похожий на девочку. Он был самым тихим и скромным из всех нас. Работал он за дальним верстаком, сидел на последней парте, не бузил, не дрался. На уроках физкультуры учитель иногда посмеивался над его тощими руками, заставлял почаще подтягиваться на турнике. Но Вася едва-едва поднимал свое легкое тело и ничуть не обижался на шутки мальчишек. Он только румянился от застенчивости. Он и теперь покраснел, услышав похвалу мастера.

— Да, Вася, это верно. Уж теперь я тебе могу это сказать, на прощанье. Каждый должен знать свои достоинства и недостатки. Ты, Вася, много думаешь, когда работаешь. И не о чем-нибудь, а о деле. Я доволен всеми твоими работами. Сдавал ты их не раньше всех, но зато к твоей работе не подкопаешься. Ты взял свой кубик?

— Взял, — ответил Вася.

— Ну-ка дай на минутку, — попросил мастер. И, поворачивая металлический кубик в пальцах, стал показывать нам его. — Видите, какие у него фасочки по краям? Идеальные. А плоскость? И по линейке, и по угольнику. А штрихи? Не туда-сюда, все в одном направлении. Штрих к штриху. Залюбуешься. Это же элегантная работа, — восторженно заключил мастер. — Знаешь, Вася, оставь-ка свою работу на память. В назидание другим.

Я позавидовал Васе. Мне захотелось, чтобы и мой кубик остался у мастера на память, да и многие ребята, судя по их лицам, хотели бы того же.

— В общем, идите гуляйте, — сказал мастер. — И ни пуха вам ни пера, как говорится. Помните: ремесленник — это не халтурщик, а молодой специалист высшего класса. Так должно быть, по крайней мере. Не хочу краснеть за своих учеников. Ясно?

Мы все хором, как на линейке, ответили: «Ясно!» — но долго еще не расходились. Расспрашивали мастера, разговаривали с ним. Всех беспокоило предстоящее распределение. А потом, когда снова началась суета в коридорах училища, Володька подошел ко мне, спросил негромко:

— Лёпа, может, сходим?

— Какой разговор. Бежим!

Мы с Володькой выбежали на улицу и помчались к заводу, который был недалеко от училища.

— Если мы там все решим, мастак поддержит! — крикнул я на бегу.

— Посмотрим, — ответил Володька, шумно посапывая рядом со мной.

Вот и завод. Открываем тяжелые двери, поднимаемся по ступеням к проходной.

— Стой, Лёпа. Пропуск забыл.

— Эх, ты, чучело. Давай так, упросим.

Сегодня все должно сбываться, опять подумал я и подбежал к женщине с пистолетом на боку. Это была та самая женщина, которой я вчера соврал, что мне нужно в поликлинику.

— Ну, как здоровье? — узнала она меня.

— Нормально. У меня сегодня день рождения!

— Поздравляю, — улыбнулась женщина. — В такой день не до работы.

— А мы с другом просто так. У нас выпуск. Попрощаться идем.

— Насовсем, что ли? — огорчилась женщина.

— Да нет, не насовсем. Сегодня решится. Надо поговорить с начальником цеха.

— Давайте, давайте, а то уйдет начальник-то. Скоро конец работы.

Мы оказались на заводе без всякого пропуска. На заводском дворе возле старого грузовичка, который перевозил с места на место всякие тяжести, мы встретились с Ивановым и его напарником Сашком. Они сидели на какой-то ржавой трубе, покуривали.

— Привет поэту! — крикнул Иванов. — Как дела?

— Все в порядке. У меня сегодня день рождения. — Я был так рад, что даже не вспомнил Сашку его злую шутку на лестнице, когда мы тащили станок.

— Да ну? Это надо бы смочить, — обрадовался Иванов.

К грузовичку подошел шофер. Пнул переднее осевшее колесо, потом стукнул ногой по железной трубе.

— Наваливай, — сказал он. — Сделаем последнюю ходку — и по домам.

Иванов и Сашок нехотя встали. Володька направился через двор к цеху, я пошел за ним.