Занк поднял руку — его указательный палец, направленный на «плюхошлепов» подобно дулу лучемета, заставил акробатов попятиться и неуверенно переминаться с ноги на ногу.

«Не закатывайте истерику! — тихо предупредил режиссер. — Будьте осторожны — или ваши дела пойдут еще хуже».

«Плюхошлепы» слегка присмирели — набычившись и поблескивая глазами, бородатые силачи стояли в трех метрах от полукруглого стола.

Занк заговорил снова — на этот раз в его голосе звенела металлическая нотка: «Я — главный режиссер, и я устанавливаю расписание по своему усмотрению! Скажите спасибо за то, что я вообще позволяю вам выступать — или убирайтесь в Темный Лес! Вон!»

«Нет уж, так дело не пойдет!» — прорычал главарь. «Плюхошлепы» стали угрожающе продвигаться вперед — похмыкивая, постанывая, похрипывая, посвистывая сквозь зубы.

Монкриф прижался спиной к стене. Дикие циркачи сошли с ума! Странно и печально было бы кончить свои дни здесь, в кабинете главного режиссера «Треваниона»!

Занка, по-видимому, происходящее нисколько не беспокоило. «Так вы уйдете, наконец, или нет?» — спросил он.

«Уйдем, когда каждый получит по заслугам! — заносчиво заявил главарь шайки. — Сперва мы покажем этому «чародею», где раки зимуют, а потом и тебя поставим на место!»

Занк прикоснулся к кнопке на столе. Дверь кабинета сдвинулась в сторону, в проеме появился Байярд Дезоссо: «Слушаю вас, распорядитель!»

«Удалите нарушителей из моего кабинета! — приказал ему Занк. — Я их не приглашал».

Байярд повернулся к «плюхошлепам»: «Освободите кабинет! Вы слышали, что сказал режиссер? Вас сюда не приглашали! Пошевеливайтесь! Выходите по одному — будьте добры, соблюдайте очередь, не толкайтесь!»

Бородатые акробаты схватили Байярда и принялись перебрасывать его туда-сюда, как большую, болтающую руками и ногами тряпичную куклу, невзирая на протесты и угрозы возмущенного клерка. Наконец, когда им надоела эта забава, «плюхошлепы» выбросили Байярда за дверь и снова повернулись к распорядителю Занку. Шаг за шагом все они приближались к полукруглому столу.

Не торопясь, Занк слегка наклонился и нажал еще одну кнопку. В полу кабинета раздвинулась дугообразная прорезь; из нее быстро и тихо поднялась полукруглая панель из толстого стекла — защищавшая стол прозрачная преграда высотой полтора метра.

Озадаченные, «плюхошлепы» снова остановились. Их главарь презрительно расхохотался: «Детские шалости! Чего ты хочешь этим добиться? Я могу перепрыгнуть это стекло без разбега!»

Вся его труппа разразилась издевательским ржанием.

Откинувшись на спинку стула, режиссер беззаботно обронил: «Делайте, что хотите. Рекомендую вам, однако, сейчас же покинуть это помещение, не производя лишний шум и без хулиганских выходок».

«Справедливость должна восторжествовать!» — заявил главарь бородачей.

«Справедливость не замедлит восторжествовать», — кивнул режиссер.

Главный «плюхошлеп» сгорбился, присел и легко вспрыгнул на верхний край стеклянной преграды.

Руки и ноги акробата заискрились голубым огнем. его шевелюра и борода распушились торчком, образуя нечто вроде огромного черного одуванчика, переливающегося трескучими маленькими молниями. Циркач сдавленно вскрикнул и спрыгнул назад, перекувыркнувшись в воздухе. Как только его ступни прикоснулись к полу, от них разбежались ручейки голубых искр, постепенно гаснувшие по мере того, как предводитель «плюхошлепов» вертелся, подпрыгивал и ругался, как одержимый. Его товарищи с изумлением наблюдали за этой пляской.

К тому времени в кабинет режиссера почти незаметно зашли шестеро надзирателей в черных униформах с желтыми нашивками. Без лишних слов они занялись выдворением «плюхошлепов». Последовала непродолжительная суматоха — несколько прикосновений электрическими разрядными дубинками быстро подавили сопротивление. На акробатов надели наручники, их соединили цепями, надетыми на шею, после чего, по сигналу, бесцеремонно вытолкали из кабинета.

Монкриф робко выступил из-за стола и снова занял место на стуле, пытаясь вести себя так, словно не случилось ничего особенного. Немного успокоившись, он спросил: «Что с ними сделают?»

«Практически ничего, — ответил Занк. — Они не обращают внимания на побои, так что надзиратели не станут тратить на них время и силы. Их заключение в карцере тоже доставляет надзирателям одни неприятности, поскольку «плюхошлепы» только и делают, что спят, а когда просыпаются, гадят по углам камеры. Мы могли бы выслать их на Ветреный остров, но уже через несколько месяцев публика начнет устраивать дебоши и требовать, чтобы акробатов вернули. Но если я заставлю их выступать по ночам три или четыре месяца, они, возможно, поймут, что им следует вести себя приличнее».

«Гм! — Монкриф нахмурился. — Следует ли принимать всерьез их угрозы?»

Занк ответил не сразу: «Лучше всего было бы сказать, что их поступки непредсказуемы. Они злопамятны и мстительны, в этом нет никакого сомнения, но трудно сказать, воспользуются ли они какой-нибудь возможностью отомстить или будут отвлечены каким-нибудь другим предприятием. Рекомендую вам не ходить в одиночку по ночам по темным улицам». Режиссер выпрямился на стуле с высокой спинкой: «В данный момент, однако, вам следует проконсультироваться с распорядителем Скеймом по вопросу о подготовке ваших декораций и реквизитов». Занк прикоснулся к одной из кнопок на столе.