Шрифт:
– Нет, я не пью, - протянула мне пиво.
– Но спасибо за предложение.
– Конечно, - сказал я, убирая банку в холодильник.
– Потому что это идет вразрез с твоим имиджем и правилами.
– На самом деле, потому что мне нужно перестать пить лекарства, если я хочу выпить пива, - сказала она, эффективно заткнув меня.
– Ты на таблетках?
Зачем? Она больна? Ей потребовалась помощь медиков?
Бри открыла рот, чтобы ответить, но Чэд прервал нас.
– Эй, вы двое. Надеюсь вы разобрались с вашими проблемами, потому что нам нужно начинать.
– У нас все хорошо, - ответила Бри, буквально выбегая из кухни. Чэд вопросительно выгнул брови, когда она пронеслась мимо него.
– Ничего подобного, - ответил я. Этих нескольких минут мне хватило, чтобы уяснить две вещи: я все еще был зол на нее за то, что она меня бросила. А еще я хотел ее сильнее, чем сделать очередной вдох.
Блядь.
Глава 5.
Сабрина
– Точно нет, - огрызнулась я на Хоука.
– У тебя есть идея получше?
– спросил он, сидя за фортепиано и склонив голову на плечо. Плечи были накачанными. Он и правда носит ту футболку AC/DC? Она потерлась от долгих лет использования, и однажды я даже надевала ее вместо ночной рубашки.
Он играл нечестно.
– Сабрина?
– повторил он, повернув голову так, что заостренные кончики его волос скользили по его рукам.
– Нет, - ответила я, снова обходя фортепиано. Остальные участники группы оставили нас полчаса назад, чтобы устроить вечеринку в соседней комнате. Я не винила их. Мы просидели несколько часов, но так ничего и не придумали.
– Тогда соглашайся на мою идею, - прорычал Хоук.
– Все твои идеи сводятся к тому, что женщина выполняет роль шлюхи, или в куплете описываются достоинства одного из участников группы.
Я устала и была на взводе, старые раны от того, что он бросил меня, все еще не зажили.
– И? Это слишком похоже на настоящую тебя?
Вот оно что.
– А знаешь что? Довольно, - я вышла из-за фортепиано, надевая туфли. Какой же он твердолобый. Мне так хотелось выбить из него дурь.
– С тобой покончено.
– Что же, я слышал это прежде.
– Какой же ты мудак.
– Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю.
Я скучаю по тебе. Каждый божий день.
Я скользнула в свои сексуальные розовые туфельки и схватила джинсовую сумочку с края стола.
– Дай мне знать, когда ты на самом деле захочешь работать.
– Зачем? Не думаю, что тебе это нужно, Бри.
Я замерла в дверном проеме и медленно обернулась.
– Что?
Он отклонился на спинку табурета, скрестив руки.
– Ты ушла на целый год и все еще была на вершине, когда вернулась. Песни на вершине хит-парадов, новые машины, интервью на MTV - ты заработала денег с продажи двух своих прошлых альбомов больше, чем другие певцы зарабатывают за всю свою жизнь. Черт, твоя собственная жизнь наладилась, так? Ты не задержалась в доме, который так сильно любила, бросила все и получила нечто лучшее. Так зачем тебе это? Зачем ты втягиваешь еще и нас? Ты какая-то садистка? Хочешь снова увидеть мои страдания после разрыва? Или надеешься, что я возьму на себя часть твоей вины и станцую в этот раз под твою дудку, помогу тебе сыграть роль брошенной поп-принцессы?
Гнев закипал в моих венах, подогреваемый каждым обвинением и сопровождающимися вопросами.
– Может, это и не из-за тебя вовсе.
Он усмехнулся.
– Да ладно. Если бы. Зачем же еще ты брала перерыв перед записью третьего альбома?
– Потому что это расплата за желание писать собственные песни!
Его брови изогнулись.
– Подожди. Что?
Я провела рукой по лицу и глубоко вдохнула. Затем прикрыла дверь, чтобы никто не мог нас услышать.
– Я ненавижу то, как ты это делаешь. Буквально вырываешь из меня правду. Сводишь меня с ума.
– Да, но мне это нравится. Теперь расскажи мне, о чем ты, черт возьми.
Я отмахнулась. Обсуждать условия мне не следовало бы, а “Эпик” уже достаточно поиздевались над тем, что творила мама. Но когда Хоук склонил голову на бок, все воспоминания о прошедших годах стерлись, он снова был все тем же Хоуторном - моим лучшим другом, моим собственным кусочком вечности.
– Я сказала “Эпик”, что они не получат третий альбом до тех пор, пока не дадут мне возможность писать свои песни.
Он изумленно выгнул брови и смахнул с лица непослушные пряди.