– Смилуйтесь, Игрейн. Я дал клятву, вашему отцу, что буду защищать вас. Так и тем способом которым смогу. Желание короля, на территории его королевства - закон. Я не мог поступить иначе. И не хотел. Ваше незнание спасал вашу жизнь.

– Вы были там,- царапать на ходу не удобно, и я решаю не щадить горло.
– Место указанное в записке. Что там? И оставим тему про семью, погибли и Таранису на радость, мне на слезы. Все. Я разберусь со своими чувствами сама. Если вы конечно не хотите побеседовать о чарующей красоте весны и упоительном аромате свежей земли.

Атолгар с ужасом покосился на глубокую лужу по которой уже несколько раз промчалась собачья свора и покачал головой.

– Я не могу обещать вам покарать виновников,- он смотрит уверенно.

– Я не собираюсь из-за своей прихоти вынуждать вас подвергать Ковен опасности. Мне нужно знать. А там как жизнь сложится.

– Вы поверите мне на слово?

– А вы гербовую бумагу предложить можете? С печатью и подписью?

– В записке были указаны координаты нескольких тайников. Один приготовила ваша матушка, второй отец. Тот, что устроила леди Адалберт - раскрыт. Схрон вашего отца невозможно открыть без вашей крови.

– Вы и флакончик с собой принесли?
– как можно более едко интересуюсь я. Конечно, безголовую глупышку кто будет вовлекать в расследование? Нацедить с нее крови, да отправить гулять по условно безопасным землям.

Милорд Амлаут немного смутился и как-то неловко прикрыл рукой пояс - очевидно емкость под мою ценную кровь находилась именно там.

– Либо я иду с вами, либо режьте меня силой, маркиз!

На суровом лице воина отобразилась борьба сразу двух чувств - оскорбленная гордость воевала с желанием воспользоваться моим щедрым предложением. Я затаила дыхание, реши маркиз пойти наперекор - не мне с ним бороться.

– Миледи, вы вынуждаете меня творить недопустимые вещи,- маркиз нахмурился.
– Ваше участие в операциях Ковена выставляет нас не в лучшем свете.

– Маркиз,- пора выпить новый флакон масла мальвикии.- Я не собираюсь брать в руки оружие. Но ведь Ковен не всегда идет напролом? Тайник - я хочу сама открыть его. Я хочу знать, что там, читать, что там и смотреть, задери вас дикие звери, что там. Я хочу знать, ради чего родители отдали свои жизни. И что было со мной.

– Вас могут узнать,- негромко произносит милорд Амлаут, сдаваясь. Почему сдаваясь? Да потому что его последнее изречение я даже комментировать отказываюсь - кто меня узнает? Чтобы ни болтали в тавернах, на лица между эйрами и гуарами разницы почти нет. А ту, что есть, горожане не разберут.

– Хорошо, миледи, но учтите, это только потому, что вы меня бессовестно шантажировали.

– Не слышали фразу популярной нынче поэтессы, из Дин-Эйрина, что-то про женщину, которая змея? Вот и не ищите во мне того, чего отродясь не было. Я сейчас про совесть.

Как выяснилось, кабинетом главе Боевого Ковена служит общая воинская зала. В одной стороне стоит внушительный письменный стол, рядом несколько скамей, пуфов, кресло без одной ручки и три маленькие скамеечки.

– Не надо так смотреть, Игрейн. Крепость только кажется большой, на деле лишни комнат нет. У счетовода есть своя каморка, и я бы еще в ней поместился, а вот Квинт в нее и боком не проходит. Лучше уж так. Да и привычней.

Воинский зал был жарко натоплен - прямо под ним располагалась кухня, так что к жару камина прилагался и жар от печей. Особо холодными зимами здесь спали дети и женщины, укладываясь прямо на полу, на соломенных тюфяках.

– Присаживайся, девонька, сквозняк здесь по ногам особенно сильно чувствуется,- прогудел Квинт и широко обвел рукой разномастную мебель,- выбирай куда хошь умоститься, тащили у кого что есть лишнего.

Милорд Терцис на мгновение прижался губами к моей макушке и тут же принялся знакомить меня с бойцами:

– Мой старый товарищ, Эгги по прозвищу Бурый.

Мужчина был невысок и коренаст, все обозримое пространство кожи было покрыто курчавыми волосками. Он коротко кивнул и сцедил зевоту в кулак.

– Дор Йорген Ан, чаще слышит в свой адрес Лозняк. Хороший малый, как и все мы.

Темные глаза Лозняка словно мимоходом скользнули по мне, зацепили отсутствующие серьги, грубый шнурок в волосах. Криво усмехнулся и небрежно кивнул.

– Итак, дамы, когда мы все познакомились и расшаркались,- Квинт усадил меня в широкое, мягкое кресло без ручки, и набросил на ноги истрепанную волчью шкуру.
– Можно и пообщаться.

Целитель Альбод только подкатил глаза, в ответ на выпад Терциса.

– Вы не смогли открыть тайник, почему?
– беру диалог в свои руки. Я смотрела на маркиза, но ответил дор Харт:

– Тайник в хорошем месте - оживленная таверна. Начни мы творить ритуалы и королевская стража возьмет нас за жабры.

– Какое им дело до волшбы?
– в памяти что-то крутится, но ухватить не выходит.

– Здесь я поясню.
– Голос дора Йоргена резанул по ушам. Сиплый, грубый, он рассказывал слушателям о том, как грубо были повреждены связки. Повреждены и быстро залечены, как у меня.
– Особый королевский перечень заклинаний определяет чем мы можем пользоваться, а чем нет. Один из пунктов, запрет на серьезную волшбу в местах скопления людей. Канцелярские крысы полагают это опасным.